Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
даже, сколько оттенков есть у желтого цвета, это нужно самому посмотреть. Разведешь костер, поджариваешь гуся, а внизу — пламя, рубины, чуть повыше — золото, лимонные краски, а еще выше голубоватое небо, такое нежное, нежное…
— Послушай, да это красиво!
— Красиво, конечно. Но сколько же это дней? Неделя, две. А потом начинается ужас.
— Морозы?
— Нет, морозы еще не так страшны. От них легко спастись. Укутайся в шубу, напяль шапку с ушами, валенки на ногах, рукавицы меховые — что тебе все морозы?
— Так чем же страшна зима?
— Пургою. Вот это, точно, ужас. Пурга в Заполярье — жестокое испытание для всей природы, не только для человека. Мороз градусов сорок пять — сорок восемь и начинается ветерок. Сперва он слабенький, но такой колючий, что всеми способами от него уворачиваешься. Потом он усиливается, воет, свистит, грохочет, а мороз все падает градусов до двадцати. Тут уже ветер несется со скоростью тридцати метров в секунду и все валит — людей, машины, заборы. Все наружные работы останавливаются.
— А на заводе?
— Ну, что заводу сделается? Работает, выполняет план. Ходить трудно, сквозь ветер лезешь, как сквозь стену, за пять минут ходу вспотеешь, как мышь. Бывает, выйдешь на улицу прогуляться и приходится шарф разматывать, жарко.
— Позволь, позволь, зачем же в эту адскую погоду прогуливаться?
— Видишь, лично у меня сердце здоровое и я люблю ветер. Мы с приятелем Василием Николаевичем Игнатовым, он тоже чудак — да ведь только чудаки и держатся на севере, — иногда в пургу прогуливаемся часок-другой. Но мы из удовольствия, а другие по необходимости — автобусы не ходят, никакая машина не выдерживает такой погоды.
— А человек выдерживает?
— Конечно. Еще не создано машины крепкой, как человек. Но ты представь, как все клянут север, когда приходится в пургу тащиться в город за четыре километра. Лицо зарастает льдом, ресницы в пуд.
— Забавно бы разок поглядеть!
— Еще бы. На всю жизнь запомнится. Ну, и полярная ночь. Три месяца не видим солнца. Днем немного рассветет, так, вроде ваших сумерек, и небо в это время тонкое, красновато-голубое, а луна стоит в полдень прямо перед глазами. А через час уже все темно, как в погребе. Зато апрель у нас хорош. Солнце светит двадцать часов в сутки, горы блестят, как бриллиантовые, с непривычки без темных очков ходить трудно. Мороз небольшой, и в это время лыжные прогулки или просто так шляешься в горах. Надеваешь меховой жилет или телогрейку и на целый день в горы.
— И не холодно?
— Ну, где там! Пустяки. Я тебе скажу вещь, которой ты удивишься. Загорают. Дочерна загорают на снегу на солнце. Я еще люблю так. Взять ружьецо и на куропаток — три-четыре убьешь, одну зажаришь, и часок поспать на снегу. Станет боку холодно, перевернешься на другой, а солнце припекает порядочно.
— И не простуживаешься?
— Меня не берет. Кого берет, тот не спит, а сидит у костра. Многие раздеваются до пояса, так нагишом и мчатся на лыжах с горы. В эти дни хорошо на песца ходить, но это не для любителя. Другие берут оленьи нарты и мчатся в тундру. Поразительная скорость — до сорока километров в час выгоняют олешки. В мае тоже несколько деньков неплохих. В июне везде гремят ручьи, зелень, цветы так и прут из земли, и получается забавное сочетание: лежит гора снега, целый ледник, а рядом с ним розы шиповника, щавель — он от цинги помогает. Гусь пролетает, только он стал хитрый, нужно далеко ходить. Самое же забавное — солнце. Три месяца ни на секунду не слезает с неба, все время вертится с запада на восток и с востока на запад. Бывает, по месяцу ни единой тучки на небе, детишкам и влюбленным не спится в такую солнечную ночь. Но в иные годы дожди мучат, холодные, пронзительные дожди. Вообще лето неважное.
— Неважное?
— Очень неважное. Комариный рай. Говорят, южнее, в тайге, комаров еще больше, но у нас их столько, что отравляют жизнь. В выходной выйдешь рано утром, и, если сетку забыл, а ветра нет, к вечеру глаза не видят сквозь опухоли.
— Да зачем ходить в тундру в такое время?
— Ну, как зачем? Не сидеть же дома. У нас реки богаты рыбой.
— Серьезно? Очень люблю рыбу.
— И рыба какая! Чудная! Это не ваш окунь или ерш. Хариус, такую и в Москве не достанешь, а у нас только не ленись, лови. Или нельма, или чир, пелядка, сиг. Да мало ли что — на щуку, например, не посмотришь. Одно это и спасает, что развлекаешься с сетями или ловишь на спиннинг. И все-таки весь мир проклянешь, как вытянут из тебя комары литр крови.
— У нас этого не бывает.
— Я уже тебе говорил, вы сами не подозреваете, в каком раю живете. Танев, мой приятель, тоже чудак, говорит, что север укрепляет сильного и губит слабого. У нас нужно оглядываться, чтоб не дать завестись слабости. Вот почему я и хочу уехать.
— Что-то от директора ответа нет.
— Придет.
— Да тошно. Знаешь, Владимир, я чувствую, что санаторий не по мне. Этак я от одной скуки подохну.
— Дождемся ответа от директора.
Последние комментарии
26 минут 43 секунд назад
1 час 23 минут назад
16 часов 24 минут назад
18 часов 58 минут назад
19 часов 27 минут назад
19 часов 33 минут назад