Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Маутхаузена.
Не поднимая головы. Колесников повел глазами в сторону. Черные фигуры в глубине подвала склонились над чем-то. Что они делают там? А! Снимают со столба человека! Мелькнула бессильно свесившаяся на грудь пепельно-седая голова с простриженной полосой ото лба к затылку. Потом медленно сползавшее со столба тело качнулось, изменило положение. Голова запрокинулась, стало видно лицо со страдальчески перекошенным ртом… Герт! Ганс Герт, гамбургский коммунист, друг Тельмана, один из вожаков Сопротивления в Маутхаузене!
Так это о нем только что сказали: мертв?
Агония его была безмолвной. Длинное, костлявое и все же при неправдоподобной худобе своей еще могучее тело напряглось. В последнем предсмертном усилии оно тянулось и тянулось к земле, но так и не могло дотянуться, хотя уже почти касалось ее растопыренными пальцами огромных грязных ступней.
Лишь в застенке увидел Колесников, какого высокого роста Герт. В лагере он ходил всегда согнувшись. Это скрадывало его рост. Но за мгновение до смерти он распрямился…
Герт! Герт! Так ты и умер, старина, не дождавшись победы! А она близка. Если наши высадили десант на Имперский мост, один из пяти венских мостов через Дунай, то столица Австрии обречена. Не исключено, что она уже пала. Вчера, или сегодня утром, или даже час-полчаса назад.
А от Вены недалеко до Маутхаузена.
Но десант на венский мост не спас Герта. Не спасет и его, Колесникова. Где еще там этот десант, а Конрад, палач, вот он, рядом! И тот обречен, кто попадет в руки к этому дюжему уголовнику-убийце, который спешит сократить срок своего заключения, пытая политических…
Он может продеть палку между связанными руками Колесникова и его подколенными впадинами, затем, подвесив вниз головой, раскачивать взад и вперед и бить толстым резиновым шлангом или плеткой-девятихвосткой.
В концлагере пытка эта носит название «качели».
Впрочем, не снимая Колесникова со скамьи, Конрад может зажать ему пальцами нос и вливать в рот воду через лейку. Обычно, если заключенный упорствует, в него вливают около ведра. Больше ведра в Маутхаузене не выдерживал никто — либо, захлебываясь, начинали говорить, либо умирали.
Пытка называется шутливо — «водопой».
О! В запасе у Конрада имеются подвешивание за кисти рук — понятно, с тяжелым грузом, привязанным к ногам, порка на «козле», поливание ледяной водой, причем струя расчетливо направляется в область сердца, и еще многое-многое другое.
Из этого явствует, что у палачей колоссальный выбор!
Но, кажется, гауптшарфюрер сказал: «Освободите столб для следующего»?
Значит, столб?
Сейчас Колесникова подвесят за связанные за спиной руки так, чтобы ноги не доставали земли. Слыша хруст своих суставов, он будет мучительно тянуться и тянуться к земле. А Конрад, многообещающе улыбаясь, поднимет с пола бич или плетку-девятихвостку и… Все это пришлось испытать Герту. Видимо, Конрад уже вошел в подлый палаческий азарт. Замучив до смерти одного заключенного, с удвоенной энергией примется за другого. Обстоятельно, всерьез, по-настоящему! То, что делали с Колесниковым до сих пор, можно назвать лишь поглаживанием. Но столб — это конец! Порванные связки, суставы, отбитые девятихвосткой почки — конец.
— Ну-с! Продолжим, Конрад!
— Попрошу еще минутку, гауптшарфюрер. Жажда… Разрешите?
От группы людей, одетых в черное, отделилась фигура. На ней фартук, очень длинный, кожаный, как у кузнеца. Мелькнув перед Колесниковым, фигура вышла из поля его зрения. Слышны позвякивание графина о стакан, бульканье. Кто-то пьет — торопливо, шумно, длинными глотками, как лошадь.
Колесников облизал губы. Несколько капель осталось на них после того, как обдали из лохани водой, приводя в чувство. Его тоже жжет жажда.
Имперский мост! Конечно, он спутал застенки. Это Австрия, а не Венгрия. Со времени первых допросов прошло около трех недель.
2
Пространство, которое стискивало его в венгерском лагере, раздвинулось, но в общем-то ненамного.
Вот что представляет собой один из лагерей, входящий в состав Маутхаузена. Плац утрамбован ногами до звона. Шеренги конюшен приспособлены под жилье (в просветах между ними виден Дунай). Вокруг колючая проволока в шесть рядов. (Обычно она под током!) Ров шириной до четырех метров. И через каждые пятьдесят метров сторожевые башенки-вышки. (Там, под навесом, у пулеметов и прожекторных фонарей, нахохлились эсэсовцы в касках.) А по ночам лагерь опоясывает еще и собачий лай.
Все заключенные показались Колесникову вначале на одно лицо. И оно было землисто-серое и как бы треугольное — от худобы.
Когда Колесников сообщил соседям по блоку последнюю новость: 21 марта наши высадили десант в Эстергом-Тат, рты его слушателей раздвинула не улыбка и не подобие улыбки, а скорее судорожная гримаса радости, почти уродливая, тотчас же стертая пугливым движением ладони.
Какие-то иконописные лики, а не лица! Однако без
Последние комментарии
19 часов 44 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад