Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
тонкий-тонкий, как кнут у пастуха, желтый-желтый и сладкий-пресладкий. Высохнет — деревяшка и все, а пожуешь кончик, размочалишь — и будто у тебя мед во рту. Послюнила Нюрка корень, мальчонке в рот сунула — притих сразу, зачмокал. Почмокал-почмокал и уснул — накричался.
Сидит Нюрка на траве, качает на руках найденыша и ласково так приговаривает:
— И куда я тебя, маленького, дену? И откуда ты на мою горемычную голову взялся? Была б я дома — мамке б отдала. Нету у меня ни отца, ни матери…
Хочет Нюрка разжалобиться, заплакать и… не может. Вот не может и все. То слезы сами текли, а тут как заколодило. Будто выплакала все и ничего уже не осталось. И на пруд идти расхотелось.
Тут как раз девчонки подошли. По трусикам, конечно, узнали, потому что от тропки Нюрка далеко сидела.
— Ты чего тут, Рюма, делаешь?
— А я не Рюма никакая! Меня Нюркой зовут.
— А ребенок чей?
— Ничейный. Брошенный. Я в бурьяне нашла.
Затормошили Нюрку девчонки. Малыша развернули, все пальчики пересчитали. А он лежит, глазами водит, ртом пузыри пускает. Потом сморщился и заплакал.
— Он голодный, — сказала Нюрка. — Ему молока надо.
— А что ж ты молчишь? — напали на нее девчонки. — Сама, значит, сытая, а ребенок пусть плачет?
И засуетились:
— Заворачивай! Заворачивай сейчас же! Домой понесем. Давай сюда!
Никому, конечно, Нюрка найденыша не дала:
— Еще спинку изуродуете!
Девчонки вперед побежали. Когда Нюрка вошла в корпус, с этажа на этаж неслись крики:
— Клеопатра Христофоровна! Кто Клеопатру Христофоровну видел? Клеопатра Христофоровна, нам молоко нужно. Маленький у нас.
Это они толстой тетеньке кричали, кастелянше. Она, как доктор, в белом халате ходит и ключами гремит. Ключи у нее и от погреба, и от всех кладовушек: и от тех, где платья лежат и ботинки, и от тех, где хлеб, колбаса и разные разности.
Нашли Клеопатру Христофоровну! Значит, молоко малышу отыщется.
Быть или не быть?
Молоко нашлось не коровье, а «аровское», в банках. «АРА» — это тогда такой союз был, в Америке. Оттуда и муку белую присылали, и рис, и шоколад, и молоко сгущенное в банках. Молоко ведь американское. Кто их знает, кого они там доят: то ли бизоних, то ли антилоп или еще какую зверюгу. Да малышу-то все равно, аровское так аровское, лишь бы молоко.
Захлопотала Клеопатра Христофоровна, заквохтала, как наседка. Вообще она тетенька строгая, что б там корочку от хлеба отщипнуть или пальцы в сахарный песок запустить — ни-ни! И думать не смей. А тут увидела у девчонок найденыша и растаяла.
— Ах ты, маленький! Ах ты, сироточка! Курносый ты шельмец, а не мальчишка!
Ветошки на пеленки принесла, обмыла подкидыша. А шельмец знай себе ревет. И скажи откуда голос взялся! Там, в бурьяне-то, пищал, а тут по-настоящему орет, требует. А Клеопатра Христофоровна разливается:
— Жратоньки хочет маленький! Молочка хочет!
Разбавила кипятком «аровское» молоко в кружке, принесла и ахнула:
— Батюшки! Как же кормить-то? Ни рожка, ни соски!
Попробовали из чайной ложки поить — захлебывается.
Нюрка выручила. Она человек опытный — в няньках была. Обмакнула Нюрка тряпочку в молоко и сунула малышу в рот. Засопел тот, зачмокал. А Клеопатра Христофоровна:
— Ты что! Ты что! Зараза! Инфекция!
И все равно по-Нюркиному вышло. Только вместо тряпки Клеопатра Христофоровна бинт приспособила.
— Стерильный, — говорит. — Никаких микробов.
Нюрка только носом шмыгнула. Говорили ей, что микробы — это козявки такие, от которых болезни прикидываются. Что ж она слепая, что ль? Будто она козявок бы этих не увидела!
Малыш насосался и уснул на Нюркиной кровати. Тогда Клеопатра Христофоровна опомнилась и напустилась на Нюрку:
— Ты зачем его принесла? Что мы с ним делать будем?
— А как же? — удивилась Нюрка. — Он же брошенный.
И девчонки тоже:
— Он же умер бы, Клеопатра Христофоровна. Он же в бурьяне валялся.
— Ну, умер бы, конечно, — согласилась кастелянша. — А теперь куда? А заведующий что скажет? У нас же нет няни. У нас школьный детдом.
И совсем было Клеопатра Христофоровна хотела ребенка брать и нести к Петру Петровичу, к заведующему. А девчонки прямо взбеленились: Клеопатру Христофоровну оттолкнули, кровать загородили.
— Не отдадим! — кричат. — Не вы его находили!
Кастелянша в драку, конечно, не полезла. Она только пальцем постучала, сначала по Нюркиному лбу, а потом по деревянному топчану: «Бревно, мол. Глупая». И ушла. И Клавка за ней следом.
— Все равно Петру Петровичу доложу. Безобразие!
Клавка из девчонок самая старшая. Она уже девятый окончила и в этом году ее должны на работу устроить.
Клавка ушла, а девчонки стали думать, как маленького уберечь. Звонок придумала:
— Девочки! Девочки, а если в сарай его, а? Кролики ж у мальчишек живут в сарае и ничего.
И правильно, решили все, сейчас лето. К зиме что-нибудь придумать можно. И мальчишки к Петру Петровичу не пойдут, не выдадут.
Но
Последние комментарии
2 часов 35 минут назад
1 день 12 часов назад
1 день 21 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 10 часов назад