Год 250 [С Г Смирнов] (fb2) читать постранично, страница - 3

не делая окончательного выбора между ними. Только к концу третьего века выяснится, что христианство превосходит всех своих соперников во влиянии на умы имперцев и варваров. Тогда мудрый политик Константин начнет открыто покровительствовать странной "вере рабов и бедняков", а затем объявит ее государственной религией Новой Римской империй, где вчерашние "варвары" - ныне почитатели Христа - сменят потомственных эллинистов, поклонников Mapca или Логоса, во всех сферах общественной жизни.

Впрочем, обновить империю и сменить государственную религию все же легче, чем сформировать новый этнос патриотов, способных провести свою державу сквозь беды и кризисы. Именно общины имперских христиан, набирающие силу в III веке на Балканах и в Малой Азии, станут в следующем веке ядром кристаллизации нового этноса "ромеев", которые воспримут свое имя от римлян, свой язык - от греков, свою веру - от непокорных подданных поздней Римской империи, а свою государственную традицию - от доблестных императоров-язычников, спасших Римскую державу в грозном третьем веке. Имена этих ратоборцев будут забыты в новой процветающей Византии. Таковы правила и причуды суровой дамы - Истории...

Средний Восток - иранский мир, Китай...

Перенесемся теперь на Средний Восток - в иранский мир, где господствует держава Сасанидов. Четверть века назад князь Арташир, сын Папака, возглавил народное восстание персов против династии парфянских царей - Аршакидов, и в считанные годы возродились слава и блеск древнего Ирана. Именно так как возрождение древней империи Кира и Дария - рассматривают персидские владыки свое новое царство. Не случайно, одолев парфян, Арташир тут же потребовал от Рима возвратить все земли, некогда подвластные персам, включая Египет и Малую Азию. Конечно, Рим отказал дерзкому азиату; но с тех пор его восточная граница не знает покоя. Сын Арташира Шапур направляет сюда одну армию за другой, и давняя власть Рима над Ближним Востоком опасно содрогается Месопотамия. уже потеряна для римлян, в Малой Азии персидские успехи также значительны.

Однако не чувствуется в нынешнем персидском натиске той уверенной легкости, которой были отмечены завоевания Кира - основателя первой персидской державы. Что-то изменилось за восемь столетий: то ли сами персы уже не те, то ли иными стали жители Ближнего Востока? Пожалуй, верно и то, и другое. Поразительные успехи войск Кира объяснялись не столько персидской доблестью, сколько тем, что давнее экономическое единство Ближнего Востока располагало к его политическому объединению, хотя бы и внешней силой,эту роль сыграли древние персы в эпоху Ахеменидов. Ныне же Ближний Восток объединен Римской империей и не стремится менять старого хозяина на нового.

И не так уж симпатичен новый хозяин: Сасаниды проявляют куда меньше веротерпимости, чем их давние предтечи - Ахемениды, или их прямые предшественники - Аршакиды Это понятно - национальная религия персов неизбежно стала их знаменем в борьбе против парфян, которые симпатизировали эллинизму. Однако за пределами собственно иранской территории знамя иранской религии не популярно, а сменить его Сасаниды не в силах - иначе жрецы-огнепоклонники свергнут их самих. И хотя царь Шапур сочувствует проповеди нового пророка Мани, отвергающего духовный авторитет жрецов-мобедов, но уравнять новую ересь в правах с традиционной религией не смеет даже царь, царей. Мани будет казнен; однако его учение широко распространится на Ближнем и Дальнем Востоке, оно станет знаменем угнетенных масс в борьбе с засилием самоуверенной и жестокой государственной церкви...

По этим причинам почти все соседи сасанидского Ирана - буддисты. Восточный дракон, и индуисты, христиане и иудаисты, разнообразные язычники не желают попасть под власть царя царей; они храбро бьются с персами, несмотря на то, что имперский Рим мало чем может им помочь, и порою они одерживают победы там, где Рим отступает. В 260 году император Валериан (отец Галлиена) попадет в плен к Шапуру и сгинет там; арабский же вождь Оденат разобьет войска Шапура и будет гнать их до самого Евфрата. Армянский воевода Васак Мамиконян даже в плену обзовет Шапура самозванцем, откажется принять персидскую веру и погибнет, но армянский народ устоит в этой борьбе, христианство же сделается новой национальной религией армян и имперских римлян, в противовес персидской духовной экспансии.

А что же сам персидский народ? Он давно расщепился на сословия; пахари - вастриоршан - довольны восстановлением своей национальной государственности, но они не готовы поддерживать любую агрессию царя царей. В их былинах фигурируют не цари Ахемениды, а более ранние персидские вожди времен военной демократии. Им ни к чему новая мировая держава, которую пытаются строить Сасаниды, опираясь на персидскую аристократию - артештаран. Такой раскол между военной верхушкой и основной