Подмена [Ирина Мудрая] (fb2) читать постранично, страница - 2

несчастна, став женой Ульфа. Никогда я не слышала от отца, что бы он называл мать иначе как «женщина», или называл меня своей дочерью. Даже когда мать понесла, не было ни уважения, ни доброты, лишь холод и безразличие. Время летело слишком быстро, и когда мне исполнилось пять лет, отец женился во второй раз. Оказалось он уже имел ребенка от этой женщины, мальчика, что всего лишь на год был младше меня. Отец был в своём праве, условия договора были соблюдены, и первая жена являлась единственной, все пять, оговоренных лет.

Мать стенала, убитая горем, ведь новая жена, в отличие от неё, была желанна и при этом, чистокровная волчица, инстинкты которой, призывали убрать соперниц со своей территории. К сожалению, этими соперницами были мы.

Я была относительно, счастливым ребенком, но только до дня оборота и призыва духа рода, что должен был дать мне животную половину. В день моего шестилетия случилось три ужасных события, что безвозвратно изменили мою жизнь: старый альфа отправился к праотцам, мой отец занял место главы, и вторая жена родила наследницу.

Без защиты деда, моя судьба была предрешена, я стану вещью, имуществом, от которого отец непременно поспешит избавиться. Моя мать выла как раненое животное. Обряд не состоялся, дух рода не пробудил мою вторую ипостась, обо мне просто забыли. Весь мир рухнул в мгновение. В спокойный детский мир, наполненный любовью и лаской матери, ворвалась боль, отчаянье и обида. Даже сейчас, я не могу простить ей этого предательства. Шрамы на душе болят намного сильнее, чем те, что заставляют меня носить наглухо застёгнутую одежду. Думаю, мать хотела изуродовать и моё лицо, но новый глава клана, подоспел вовремя.

В тот день она была сама не своя и всё что я запомнила, это боль от её предательства, что заживо пожирала мою душу, и убивала во мне желание жить. И ужасную боль, что жгла снаружи. Только боль, кровь, и страх. Непонимание, почему? За что? В тот роковой день, я последний раз видела свою мать. По прошествии многих лет, я поняла, что мать, спасла меня, от участи клановой подстилки. Но обида не прошла, умом я понимала, но сердце болело. И эту боль я пронесла через всю свою несчасливую жизнь. Тогда мне казалось, что я иду ко дну, тону в толще воды, без возможности вздохнуть, а вокруг только беспросветная тьма и одиночество. Все иллюзии, что мне внушила мать на счет отца, развеялись. Я больше не верила в то, что глава, как мне позволено было его называть, не такой добрый, справедливый и величественный. Все восторги завяли, как прошлогодние, прелые листья в саду нашего поместья.

За один день, я изменилась, как снаружи, так и внутри, повзрослела. Так и не став полноценным оборотнем, я стала изгоем. Хотя к чести отца, он не выкинул меня, как паршивую собачонку. Я жила рядом, тенью скользя коридорами поместья, презренная всеми, и каждый ребенок считал за должное, пнуть, не имеющую ипостась побродяжку. Каждый взрослый считал своей обязанностью, одарить меня презрительным взглядом и насмешкой. У меня не было защиты, не было надежды, не было любви. Я отчаянно искала её у отца, что нещадно гнал меня прочь, я искала её в каждом обитателе дома. Но её не было.

Только сварливая кухарка Аврель, что всё ещё была предана старому альфе, обогрела меня у закоптившегося кухонного очага. И это тепло согрело изнутри, дав мне желание жить.

В моей маленькой, пыльной и заплесневелой каморке, осталось только тонкое рваное одеяло, и несколько платьев, что без сомненья были мне неприлично малы. Всё что принесли мне сюда из покоев матери, растащили дети, которые, раз за разом, приходили поглумиться надо мной. Всё что осталось от прежней жизни, это костяной гребень с изумрудами, и как утверждала мать «льдистым алмазом», подаренный мне дедушкой. Я никогда не вынимала его из волос, надежно пряча в густых локонах.

Моё детство проходило в постоянных перебежках от кухни к каморке, и вечному избеганию жителей поместья. Я знала каждый укромный уголок дома, каждое место, где можно спрятаться. Особенно я любила библиотеку и старого архивариуса, с которого только что не песок сыпался. С открытым ртом слушала его рассказы об Империи, и её обитателях. О людях, и магах, о Светлых землях, в которых царил свет и покой. Я готова была слушать его рассказы дни напролёт, но мне нужно было нестись в кухню, и помогать там, дармоедов во владениях моего отца, не держали. Если ты не работаешь, значит, есть тебе нечего. И дослушав очередной волшебный рассказ старика, я окольными путями неслась в кухню пышущую жаром. Мне нравился контраст между бурлящей жизнью кухней, и мирной, абсолютно тихой библиотекой. Словно я путешествовала из одного мира в другой.

Так я и жила воспитываемая поварихой Аврель, и стариком из библиотеки. Ни разу отец не позвал меня в своё, господское, крыло, но я была уверенна, о моей жизни он знал, и ему было безразлично это.

Всё изменилось, когда я случайно наткнулась на отца, его семью в саду. В тот день, меня подловил сын одного из советников отца,