Цветы корицы, аромат сливы [Анна Александровна Коростелева] (fb2) читать постранично, страница - 2

этажам и проверяет документы, он называется русским словом вроде гоминьдан, но другим, и тому подобное. Ди был старше, опытнее и хладнокровнее. Услышав про историю Сюэли, он слегка усмехнулся и сказал: "Дрейфовать в каком-то море посылает нас страна…". Сюэли не мог в то время оценить эту цитату. Познакомились они так: Сюэли случайно остановил его в коридоре, спросил, где можно разменять юани. Аспирант Ди объяснил, что менять юани вовсе не нужно, потому что существует скрытая от глаз параллельная китайская структура, где для любого заведения, какое только может прийти ему в голову, найдется аналог, где эти юани с удовольствием примут у него прямо в виде юаней и еще дадут сдачу тысячелетними перепелиными яйцами. Он провел его по темным коридорам, о существовании которых мало кто догадывался, и ввел в комнатку, которая на первый взгляд была кладовкой, но на второй — павильоном Тэнского вана. Сначала Сюэли заметил там соленые арбузные семечки, грибы инъэр, камни для растирания туши — словом, обычный на чужбине товар, но потом — живых черепах для супа, коробочки грима для столичной оперы, костюм Сунь У-куна с хвостом в комплекте, баньху, глиняный сюнь, топор в форме головы феникса и, недоверчиво приподняв притертую крышку большой бочки, он почувствовал запах вонючего тофу, который сразу привел ему на память пыльное детство в Гуанчжоу — от фейерверков и пускания мыльных пузырей в окно до пения цикад и тетушки Мэй, развешивающей белье на крыше. Пройдя еще дальше вглубь магазина, Сюэли обнаружил в продаже сушеный пенис мамонта, панду, задумчиво обгладывающую побег бамбука, старые экзаменационные работы студентов эпохи Тан и еще такое… Он изумленно перевел взгляд на Ди, но тот лишь пожал плечами.

Они вернулись в первый зал, где Ди показал Сюэли дверь на лестницу.

— А вот туда вам бы лучше не ходить, там у них на складе один мастер боевых искусств живет, буйный очень. Он иногда демонов видит и сразу в них ножи бросает, — сказал он и поправил шелковый шарфик. — Зайдем через недельку? Они получат свежие… Нет, — оборвал себя на полуслове. — Мы же не торчки какие-нибудь.

Позже Сюэли и аспирант Ди не раз встречались за партией в вэй-ци.

Поздно вечером раздавалось пыхтение и скрежет, это Ху Шэнбэй, сосед Сюэли по общежитию, повернутый на фэн-шуе, двигал кровать. Он двигал ее туда, где, как ему казалось, к нему пойдет поток энергии ци. Потом он начинал перевешивать дверь. Затем, в три часа ночи, он стучался к Сюэли с компасом, ба-гуа и благовониями в руках и говорил:

— Слушай, извини, я тут подумал: если я помещу у тебя под кроватью слиток серебра, то энергия ци как раз окажется направлена… если на подоконнике насыпать немного серы… и все это заземлить…, - с этими словами он лез под кровать.

Тут заходил аспирант Ди в шелковом халате с пионами и усаживался в непринужденной позе на единственный стул.

— Заземлять нужно солью, а не серой, — говорил он. — Если серой, то воняет и невозможно спать. И вообще, дорогой Шэнбэй: хотите хорошей ци — спите на балконе, вон, между двух статуй. Повесьте гамак между рабочим и колхозницей, вот вам баланс инь и ян, хорошая ци…

— Это дурдом, — Сюэли садился на постели. — Мне с утра нужно пересказывать текст, огромный. Объясните мне, пожалуйста, раз уж вы всё равно здесь: зачем святой Георгий убил дракона? Как эта идея могла прийти ему в голову?

— Вот это должен быть основной вопрос к тексту, — говорил Ди. — Карма. Что-то с кармой.

В первые же месяцы обучения Сюэли сделал одно самое неожиданное приобретение. В их группе была Китами Саюри, японский стажер-океанолог. Ее влили в эту группу, потому что она могла вечером по четвергам, потому что она находилась на уровне первого тома учебника "Умом Россию не понять" — словом, по тысяче причин, не имеющих никакого смысла, которые все вместе можно обозначить словом «судьба». Саюри была потомственным океанографом, родилась в исследовательской подводной обсерватории, выросла на постоянной океанологической станции в открытом океане и сейчас, в августе, приехала с направлением от Института океанских исследований, прямо с практики на гидрологической станции, непосредственно вынырнув из океана. Ее заколки в виде медуз и морских звезд, казалось, налипли оттуда же, просто она не вычесала их. Некоторые ее струящиеся юбки хотелось отжать.

При первом знакомстве она встала у доски в белых гольфах и клетчатой форме и аккуратно прочла по листочку:

— Мы занимаемся измерением поверхностных течений (по сносу судов и методом бутылочной почты) и течений на глубинах (вертушками, подвешиваемыми к заякоренным буям, и поплавками нейтральной плавучести с акустическим прослеживанием), визуальной оценкой волнения и измерением его волнографами, оценкой цвета воды и измерением ее прозрачности по глубине видимости погружаемого белого диска. Еще гидроакустические измерения, характеристики льда, пробы грунтов и биологические образцы.

Как выяснилось позднее,