Разворованное чудо. Повести и рассказы [Геннадий Мартович Прашкевич] (fb2) читать постранично, страница - 85

размочаленные канаты, они непонятным образом (на воздушной подушке - предположил Моран) устремлялись к хорошо известной им точке - к цирку.

- Я, кажется, понимаю, что происходит,- заметил Моран.

- Некто сверху решил эвакуировать аппаратуру?

- Все проще, Гомер. Сирены поняли важность полученной ими информации и торопятся передать ее в пространство, на свою близкую или далекую родину… Это значит, Гомер, что, может быть впервые в истории разума, речь пойдет о Контакте. Кто бы ни были те, кто засеял Ноос сиренами, сегодня, 19 апреля 2091 года, они откроют человека!

23

Несмотря на ливень и грозовые разряды, я привел танк к цирку в этот же день. Резко повысившаяся радиоактивность не позволила мне войти в ущелье, но с помощью телезонда и я и Моран могли наблюдать за творящимся в цирке. Каждая ячея в его оплавленных стенах, каждый «заиндевевший» холм - все было занято корчащимися сиренами. Фиолетовые вспышки разрывали мглу, пары и газы вздымались вверх как во время извержения, а эфир лопался от невообразимых шумов и треска.

Когда автоматы бота разложили запись в спектре звучания, мы опять услышали низкий гул. Глубокий и ясный, он повторялся с удивительным постоянством, меняя лишь частоту… Гораздо позже, уже на Земле, я видел в приложениях к Отчету графическую запись радиосеанса сирен, но, несмотря на изумительную чистоту записи, она мало походила на низкий тревожный гул, заставляющий сжиматься сердце.., В конце концов так, наверное, и должно быть… Разве Одисей приказал бы себя привязать к мачте, если бы сирены, вместо концерта в несколько голосов, подсунули ему партитуру?..

24

И я еще раз побывал среди сирен.

Дождь утих, небо прояснилось… Мое появление сразу вызвало «шепот» сирен. Стебли и листья, до того неподвижные, приподнялись, задрожали. Я увидел, как искрится пепельная бахрома мелких игл, или ресничек, покрывавших стебли. Боясь электрических разрядов, я искал широкие проходы в «зарослях», но это было ни к чему - сирены молчали. Осмелев, я провел по стеблю ладонью. Реснички под рукой напряглись, я почувствовал их эластичность и теплоту, и - ничего больше!

Все глубже и глубже уходил я в «заросли», и сирены раздвигались, уступая путь, будто сами хотели вывести меня к одному лишь им известному центру.

- Гомер! - прозвучал в приемнике голос Морана.- Где ты находишься?

Я медлил с ответом. Я не хотел раньше времени выдавать своих намерений. Я хотел убедиться в их правильности.

- Гомер!

- Слышу, Франс,- откликнулся наконец я, но Моран меня не слышал. Треск и шорохи разрывали эфир.

А потом сирены умолкли. Я услышал собственные шаги.

Влажный туман - признак приближающегося дождя- поплыл над цирком. Я коснулся ладонью сырой, исчерченной дайками, базальтовой стены и вдруг услышал голос Дага Конвея:

- Хайдари!

Он окликнул меня так спокойно, будто мы никогда не расставались. Именно это спокойствие потрясло меня. Не веря, я медленно обернулся, но нигде никого не было, только стебель ближайшей сирены пузырился, пуская над собой лопающиеся шарики желтоватой жидкости.

Но если Конвея не было, голос его не уходил.

- Хайдари! - звал он.

Я наклонился. Потом присел. Передо мной пузырился широкий лист сирены. Если он и впрямь мог имитировать звуки, я не мог понять - как он это делает?..

Голос Конвея отодвинулся в глубь колонии, к центру цирка. Он удалялся, он замирал, но он все еще был внятен. Ничего не боясь, наступая на воронкообразные корневища, пригибая стреляющие разрядами стволы, приминая плоские листья, я шел за голосом, будто и впрямь мог настичь Конвея. И мой сумасшедший бег окончательно утвердил меня в мысли - сирены никогда больше не тронут человека! Они получили свое, и подобия Конвея их больше не интересовали.

Вот почему опять и опять я утверждаю, что сирены Летящей были не жизнь, вот почему я опять и опять утверждаю, что «ошибки Особой группы» были закономерны. Постигая Пространство, Энергию, Время, люди не раз жестоко просчитывались, но каждый раз ошибка на пути к истине восстанавливала равновесие - разве это не оправдание для тех, ошибавшихся? Разве не они, пусть иногда и дорогой ценой, помогали человечеству сделать еще один шаг вперед - в Будущее?

25

Мы дождались «Гею» на борту бота, медленно обращающегося вокруг голубой Ноос.

Связавшись с Землей, капитан корабля Дягилев приказал уничтожить следы нашего пребывания на Ноос.

Но сам бот был оставлен на орбите. В его центральном отсеке химики экспедиции установили титановый щит с графическим изображением протона и электрона, разделенных горизонтальной чертой - символом радиоволны длиной 21 см. Как бы ни отличались друг от друга разумные цивилизации, язык природы должен быть для них всегда и во всем ясен и универсален. И смысл подарка, оставленного для неведомых хозяев сирен, заключался в великом напоминании - кто бы вы ни были, во Вселенной вы не одни!..

Думая об