Лики невезения [Варвара Клюева] (fb2) читать постранично, страница - 3

оргазм.

– Твой муж летал в Бразилию?

– Нет. С чего ты взял?

– Они экспортируют только фабричную кашасу, которую за настоящую не считают. А вот эту, – Дэн бережно приподнял бутыль, – делают на фазендах в штате Минас-Жерайс: выбраживают по три недели, гонят в дедовских медных кубах, выдерживают в бочках, сколько терпения хватит, и продают исключительно на внутреннем рынке. Туристы, конечно, могут купить, если знают места. Но как она попала к твоему мужу?

– Не знаю. – Уна пожала плечами. – Какая разница? С чего это тебя так заколбасило?

– С того, моя милая, что кайпиринью готовят на основе кашасы. Ты говорила мужу, что подсела на этот коктейль?

– Не помню. Кажется, да. И что с того?

– Вспомни, пожалуйста. Что он сказал, когда дарил тебе эту бутылку?

– Да ну, ерунду какую-то! "Раз уж ты предпочитаешь пить всякую гадость, пусть это будет хотя бы оригинал, а не подделка". Можно подумать, меня волнует, из чего эту "пиранью" делают. Вкусная, и ладно! Эй, Дениска, ты чего скис?

– Похоже, твой муж очень тебя любит…

– А ты ревнуешь? – Она кокетливо повела плечиком и потянулась к притихшему Дэну. – Иди ко мне, дурачок! Я тебя утешу.

У Дэна начались проблемы со сном. Стоило ему погрузиться в дрёму, как перед глазами возникало разъяренное лицо азиата, вернувшегося в неурочный час из командировки и обнаружившего, что его супружескую постель превратили в ложе разврата. Дэн начинал подыскивать слова, которые убедили бы Уну, что им лучше расстаться, но услужливое воображение подсовывало ему другое видение: Уна плачет, встревоженный батыр вытягивает из неё признание, отшвыривает дурочку в сторону, запрыгивает в свой джип "Чероки" ("Вольво", "BMW", нужное подчеркнуть) и мчится в бар на Лиговку рубить Дэна на конину. Ни тот, ни другой сценарий Дэна решительно не устраивал, и он тянул с решением, надеясь, что придумает лучший выход. И доигрался.

В одно прекрасное утро Уна залучила его к себе, заверив, что муж на три дня уехал в Хельсинки. Покончив с первой порцией "развлечений", она скатилась с любовника и, по-идиотски хихикая, сообщила, что теперь будет звать его исключительно зайчиком, чтобы невзначай не назвать Дениской супруга. Измученный бессонницей и только что закончившейся скачкой, Дэн едва не пропустил "звоночек" мимо ушей.

– Умная девочка, – вяло одобрил он. – Только это нужно было делать с самого начала… – Тут до него дошёл смысл сказанного, и он подскочил. – Почему – теперь? Что случилось?

– Не кричи на меня! – Идиотка надула губы, но, видя, что Дэн на её обиженную мину не реагирует, снизошла до объяснения. – Тимурчик всегда называл меня Ульяшей, а вчера вдруг заявил, что это имя мне совсем не подходит. Стал дразниться всякими дурацкими Улями-Юлями-Янами, а потом додумался до Уны. На это я согласилась. А чего, красивое имя, да и привыкла я к нему. А потом представила: вот зовет он меня утречком, а я со сна думаю, что это ты… В общем, поняла, что от "Дениски" надо отвыкать. Эй, ты чего?

Дэн лихорадочно натягивал на себя одежду. Конечно, существовала какая-то вероятность, что на Тимурчика нашло озарение, и он вдруг – после двух лет брака – увидел, что жене, похожей на нимфу, бабье имя Ульяша идет как корове седло. Не исключено даже, что этот непонятный тип – поклонник чаплиновского таланта и знает имя последней любви великого актёра. Но Дэн в это не верил. Гораздо более вероятно, что дурочка проговорилась мужу о знакомом, который называет её Уной. Ляпнула что-нибудь этакое, "невинное", и тут же забыла. А Тимурчик не забыл. Тимурчик, как и положено коварному азиату, затаился и подстроил ловушку. Ох, не едет он сейчас в Хельсинки! Он где-то рядом – ждёт удобного момента, чтобы ворваться в квартиру и взять соперника "тёпленьким". И этот разговор про имя он вчера затеял с женой неспроста. Знал, что дурочка не удержится и поделится с любовником потрясающей новостью. Развлекается, гад! Но, может быть, ещё не поздно удрать – через чердак, крышу, соседнее парадное…

– Дениска, да что на тебя нашло?!

– Уна, я ухожу. Твой муж знает о нас с тобой. Он может оказаться здесь в любую минуту. Одевайся, застели постель. Если я не успею уйти, скажешь, что наняла меня, чтобы я научил тебя готовить коктейли. Всё отрицай, поняла?

– Дэн, ты спятил? Тимур уехал в Хельсинки! Он ничего не знает. Посмотри туда. Видишь того прикольного уродца? Тимур подарил мне его только вчера. Стал бы он дарить мне подарки, если бы знал, что я ему изменяю?

Дэн посмотрел на туалетный столик и покрылся холодным потом. Эшу, негритянский божок, дух зла. Если кашасу ещё можно было объяснить горячей любовью Тимура к жене, проболтавшейся, что она пристрастилась к бразильскому коктейлю, то фигурка Эшу (искусно вырезанная из черного дерева, отполированная до блеска) яснее всяких слов говорила, что объектом внимания любящего супруга был Дэн.

Он никогда не рассказывал Уне о своей страсти к Бразилии, к её истории и культуре, к фольклору, музыке, кухне и обычаям этой сумасшедшей феерической страны, где беспечно, как в Вавилоне до