Какъ Миша попалъ на фабрику [Серафина Никитична Бажина] (fb2) читать постранично, страница - 2

приглашая своихъ покупателей полюбоваться на "пострѣла". — Да ты знаешь ли, гдѣ фабрика-то?

— Найду, — съ увѣренностью отвѣчалъ Миша.

Купецъ опять хлопнулъ себя по бокамъ, и залился пуще прежняго. Кто-то изъ покупателей полюбопытствовалъ, какая такая на самомъ дѣлѣ фабрика и далеко ли она. Оказалось, что купецъ забиралъ на этой фабрикѣ бумажную пряжу и развозилъ ее далеко по уѣзду, а добраться до фабрики можно и скоро и долго. Коли, напримѣръ, пѣшкомъ итти — пожалуй, недѣли три пройдешь, а коли попасть на чугунку — живо доѣдешь.

"Надо, значитъ, на чугунку попасть", рѣшилъ про себя Миша. Онъ давно уже слыхалъ объ этой чугункѣ, но все слышанное было до того сбивчиво и неясно, что не было никакой возможности составить о ней сколько-нибудь опредѣленное понятіе. Объяснить же толкомъ никто изъ деревенскихъ ему не могъ бы, потому что въ то время только что заводились эти чугунки въ тѣхъ мѣстахъ. Несомнѣнно казалось ему одно, что чугункой зовутъ лошадь, такую большую и сильную, что ей, пожалуй, ничего не стоитъ увезти и тятькину избу, а то, пожалуй, и съ амбаромъ.

— А какъ найти эту чугунку? — спросилъ онъ.

Купецъ сталъ объяснять:

— Деревню Колбино знаешь? А тамъ будетъ село Мурка; а за селомъ опять выселки "Сухими" прозываются, потому въ нихъ воды нѣтъ…

Купецъ назвалъ болѣе десятка деревень и, наконецъ, прибавилъ:

— А чугунка идетъ мимо Ягоднаго…

Миша, разумѣется, тотчасъ же перезабылъ названія половины деревень, но Ягодное крѣпко удержалъ въ памяти.

III

 вотъ мальчуганъ пустился въ дальній, неизвѣстный путь. До знакомаго Колбина онъ дошелъ скоро и переночевалъ тамъ у мамкиной кумы. Въ каждой деревнѣ онъ обстоятельно разспрашивалъ о дорогѣ въ Ягодное и шелъ все дальше и дальше. Иногда онъ присаживался на телѣгу къ мужику, отправлявшемуся на мельницу или въ лѣсъ и охотно сажавшему его на мѣшки съ рожью, но это случалось не часто.

Между тѣмъ въ воздухѣ замелькали отъ времени до времени бѣлыя пушистыя снѣжинки. Онѣ залеживались иногда на всю ночь въ маленькихъ ямкахъ, въ выбоинахъ дороги, на сухихъ листьяхъ, слетѣвшихъ съ деревьевъ.

Наконецъ, когда Миша былъ уже близко къ цѣли своего путешествія, то — есть къ чугункѣ, повалилъ настоящій снѣгъ, съ рѣзкимъ порывистымъ вѣтромъ. Мальчуганъ шелъ-шелъ и вдругъ, къ своему удивленію, увидѣлъ большой обгорѣлый пеньтотъ— самый пень, на которомъ онъ отдыхалъ часъ тому назадъ. Онъ сбился съ дороги. Попробовалъ Миша пойти въ другую сторону, но попалъ въ какія-то ямы, около которыхъ лежали бревна. Онъ повернулъ направо и уткнулся въ цѣлый городъ дровъ. Отъ времени до времени въ воздухѣ проносился рѣзкій свистъ, то отрывистый, то гудѣвшій долго — долго. Затѣмъ начиналось пыхтѣнье, — страшное, продолжительное; слышался топотъ многочисленныхъ ногъ, то совсѣмъ приближавшійся къ бѣдному, иззябшему, перетрусившему мальчугану, то, слава Богу, снова удалявшійся. Потомъ кто-то начиналъ гикать, и такъ громко и страшно, что гиканье филина пустяки въ сравненіи съ крикомъ этой чудной птицы, а то и Богъ его знаетъ кого. Изрѣдка, сквозь сыпавшійся снѣгъ, мальчику виднѣлись глаза — огромные, красные, подвигавшіеся къ нему все ближе, ближе и затѣмъ вдругъ исчезавшіе. — Ни звука человѣческаго голоса ни жилья, — ничего не было вокругъ него. Миша медленно подвигался впередъ, и уже передъ его глазами начинали мелькать, точно наяву, лица матери, старой бабки, Саньки, — онъ уже начинаетъ засыпать… Вдругъ передъ нимъ выросло что-то черное, точно домъ. Мальчуганъ ожилъ. Ближе, ближе, — домъ и есть: съ окнами, съ дверями, съ крылечкомъ. Миша вскарабкался на крылечко и постучалъ въ дверь, — отвѣта нѣтъ. Онъ попросился "Христа ради" войти, никто не отвѣчаетъ. Тогда онъ несмѣло попробовалъ отворить дверь, она легко отворилась.

Метель немного утихла, на небѣ показался мѣсяцъ. При его слабомъ свѣтѣ Миша увидѣлъ длинную-длинную комнату, по стѣнкамъ — все лавки и лавки. Комната была пустая и холодная, но иззябшему мальчику показалось въ ней очень тепло, и онъ, послѣ короткаго раздумья, подлѣзъ подъ одну изъ лавокъ, свернулся въ комочекъ, подложилъ подъ голову сумку, согрѣлся и скоро заснулъ.

IV

нъ и не подозрѣвалъ, что уже нѣсколько часовъ бродилъ взадъ и впередъ около самой "чугунки" — цѣли его путешествія. Ему, конечно, и въ голову не приходило, что онъ попалъ вовсе не въ домъ, а въ пустой вагонъ, стоявшій на запасныхъ рельсахъ.

Между тѣмъ къ платформѣ маленькой станціи Ягодной подходилъ, пыхтя, длинный поѣздъ. Онъ остановился, и въ вагоны полѣзла цѣлая толпа мужиковъ, съ пилами, топорами, мѣшками и прочимъ скарбомъ. Весь этотъ людъ возвращался домой съ заработковъ. Долго ихъ гоняли изъ одного биткомъ — набитаго вагона въ другой, наконецъ, было приказано прицѣпить къ поѣзду пустой вагонъ, и