Россия, 21-й век [СИ] [Виктор Евгеньевич Каменев] (fb2) читать постранично, страница - 2

настоящих хромовых сапогах. Было их пятеро. Поняв, что казаки заметили её, женщина остановилась. Она тяжело дышала, причёска рассыпалась. Эта женщина потом ещё долго снилась Серёньке. Уж очень непохожа она была на деревенских.

Казаки пустили коней шагом и неспешно окружили свою жертву.

— По какому праву вы меня преследуете? — спросила женщина. — Я — гражданка России, у меня есть все документы и прописка.

— Сумку к досмотру, — потребовал старший казак.

— Не имеете права! Я напишу жалобу вашему атаману!

В Серёнькиной душе шла серьёзная борьба. Он восхищался казаками, но и эта женщина вела себя очень достойно. По идее он должен был выскочить и крикнуть:

— Дяденьки казаки, а она пакет выбросила!

Но выдавать эту женщину почему-то не хотелось. Она стояла в окружении казаков, глаза её сердито блестели. Другая уже молила бы о пощаде…

Тот, кто был сзади, полоснул её плетью по спине, укрытой тонкой осенней курткой, и женщину проняло. Она закричала от неожиданной резкой боли и чуть не упала, успев ухватиться за ветви орехового куста. Один из казаков содрал сумку с её плеча, раскрыл и перевернул. В жухлую траву посыпалась всякая безбожная дрянь, за которую отец Варсонофий на проповедях нещадно ругал деревенских баб: зеркальце, помада, какие-то флакончики, салфетки.

— Чему научала детей позавчера в деревне Новоявленка? — спросил старший из казаков.

— Никого я ничему не научала! Приехала родню проведать!

— А наш осведомитель говорит, что научала. И свидетели тому есть.

— Дурак ваш осведомитель. Я учительница. Говорила с детьми. Они спрашивали — я отвечала. Отдайте сумку, фашисты!

— Это кто фашист? — грозно спросил старший из казаков.

— Тот, кто гоняется по лесу за беззащитной женщиной, бьёт её плетью, отбирает сумку и разбрасывает вещи.

Серёнька затаил дыхание. Ну всё, сейчас они её засекут насмерть. Не станет казак терпеть, когда его фашистом обзывают.

Но ничего такого не произошло. Казак швырнул женщине сумку, а когда она присела, чтобы собрать свои вещи, сказал:

— Живее.

— Ведёте себя, будто дикари, — ответила она.

— Пойдёшь с нами, — распорядился старший казак, когда женщина собрала свои вещи, поднялась и повесила сумку на плечо.

— Это с какой радости? Потрудитесь документы предъявить.

— Сейчас отведём тебя к атаману, там с тобой и потрудимся. Пошла!

Женщину ткнули в спину рукоятью плети и она пошагала к выходу из леса в окружении пятерых всадников.

Больше Серёнька её наяву не видел.

Но и о том, что казаки запороли кого-то до смерти, бабы не шушукались.

В пакете были книги. Читать Серёнька умел, но одна из них — хрестоматия по русской литературе — ему не глянулась. Хоть бы одна картинка. А вот вторую, по истории, с цветными иллюстрациями почти на каждой странице он зачитал до дыр.

Дивная это была книга.

В ней писали, например, о том, что давным-давно Россию завоевала монголо-татарская Орда. И тут же были картинки — могучий богатырь-русич в блестящей кольчуге и шоломе, с длинным мечом, каплевидным щитом, за спиной — лук и колчан, полный стрел. И тут же поганый завоеватель, маленький, кривоногий, обряженый в грязные шкуры. Да как такие могли победить наших богатырей?

Серёнька сердился, откладывал книгу, но на следующий день снова лез на чердак, где она лежала, притрушенная пылью.

Шведы, турки. А хахлы, получается, раньше были за нас? Не может быть, враньё.

И Серёнька снова убирал книгу.

В церковно-приходской школе их обучал вечный семинарист. Он преподавал всё: чтение, письмо, счёт и ещё много чего рассказывал. Учиться было необязательно, однако отец Серёньки, сам грамотный, настоял на том, чтобы сына отдали в учёбу.

Рассказывал семинарист интересно.

— Раньше ведь хахлам житья не было от поляков, — говорил он. — Вот они пришли и просят: возьмите нас к себе. А мы-то добрые! Живите, говорим, вот вам земля, потом рассчитаетесь. Ну а они от нас отмайданились. Там, где хахлы живут — всё наша земля. И чухонцы так же, и молдоване, и армяне всякие. А когда взвоют от жизни безбожной, бездуховной, примем их взад, как принят был блудный сын. Велик русский человек в незлобивости своей и всепрощении. Вон ты, с заплаткой на пузе, чего в окно таращишься, когда я о таких серьёзных вещах говорю? Иди сюда, ухи крутить буду.

Такие уроки Серёньке были понятны и приятны. Книга же утверждала, будто русские сначала дружили с фашистами, а они потом нас предали. Но как это возможно? Они же фашисты, разве можно с ними дружить?

Голова пухла, а посоветоваться было не с кем. Как-то спросил отца про монголо-татар, а тот нахмурился и спросил

— Ты где этого набрался?

Серёнька тогда ушёл от ответа, а отец не настаивал.

Попался крупный орех. Серёнька скосил глаза на помощника старосты, следившего за тем, чтобы сборщики не набивали урожаем свои пазухи, и сунул добычу в рот. Отец всегда ругался, если Серёнька грыз орехи, ну да нынче-то он не видит. Твёрдая, чуть