Рыжая Соня и подземелье Пифона [Питер Нейл] (fb2) читать постранично, страница - 5

принадлежала Нгаигарону, так как он был жрецом Урму, Бога-Грифа; скипетр он украл.

Шум битвы замолк, и Нгаигарон ждал, когда начнет стихать огонь. Солдаты, свободные от патрулирования, собрались вокруг него. У всех на лбу стоял знак — глубокое «V», который он сам выцарапал каждому острыми, длинными ногтями.

Наконец пламя успокоилось, Нгаигарон повернулся и поднял руки. Он стоял перед портиком старого, давно покинутого храма в том квартале Тальмеша, который давно был облюбован проститутками, сводниками, ворами и убийцами. Здание из темного камня уже много лет использовалось как публичный дом, ночлежка, таверна.

— Богохульники разгромлены и убиты! — гремел Нгаигарон.— Теперь их кровь вытекает из тел во имя Урму, Стервятника. Пусть его жертвенники снова наполнятся!

Нгаигарон снова поднял длинные руки и сжал кулаки.

— Урму! — нараспев говорил он, и его голос звучал, как медный гонг.— Урму! Кадулу имеет!

По толпе пронесся тихий ропот ужаса.

— Урму! Живи снова! Твоя сила оживлена! Город проливает за тебя кровь, Урму! Я одержал победу ради тебя! День опять темен, Урму!

Налетел порыв ветра. Полная луна, заслоняемая клочьями облаков, внезапно засияла свободно. От порыва ветра замерцали факелы и затрепетали накидки солдат.

Огромная черная мантия Нгаигарона с легким хлопком обвила его фигуру.

— Урму! Кидеш кидера! Поднимайся, Стервятник! Распахни крылья тьмы! Посмотри своими прозорливыми глазами — перед тобой столько крови! Перед твоим клювом лежат принесенные жертвы! Твоя волшебная сила снова живет, о Урму!

Ветер подул еще сильнее; факелы вспыхнули снова.

— Урму! Подай нам знак! Закрепи нашу победу! Мы поклоняемся тебе колдовством и кровью, мы ждем твоего появления, о Урму!

Вдруг в глубине старого здания кто-то пронзительно закричал. Нгаигарон с поднятыми руками повернулся и посмотрел в сторону темного провала двери. Появился человек с безумными глазами на алебастрово-белом лице и с ножом в руке. Он на мгновение остановился в открытой двери храма.

— Псы! — пронзительно кричал он.— Псы! Взяли Тальмеш? Псы!

Он поднял нож и бросился вперед, намереваясь покончить с колдуном.

Нгаигарон рассмеялся.

Ветер пронзительно засвистел; высоко наверху один из грифов закачался, и, накренившись, рухнул вниз.

— Псы-ы! — орал сумасшедший.

Когда лишь в трех шагах от него упавшая статуя раздавила безумца, Нгаигарон снова рассмеялся.

Птица раскололась на множество кусков, ее каменный клюв окрасился темно-красной кровью жертвы.

Ветер стих, из города еще доносились стоны. Нгаигарон с маниакальным упорством продолжал завывать:

— Урму! Урму! Урму!

Но вскоре эта песнь сменилась другой:

— Нгаигарон! Нгаигарон! Нгаигарон!

* * *

Луна шла на убыль, когда он наконец покинул храм Урму, и в сопровождении наемников направился к дворцу.

Когда он вошел, воины, стоявшие на страже, поклонились и отдали честь.

Рабы с низко опущенными головами быстро побежали впереди, показывая ему путь в покои Теммара.

Там его ждала Идзура.

В комнате стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием факелов. Идзура застыла на месте, широко открыв глаза, гордая, горящая нетерпением. Нгаигарон слегка поклонился ей и невесело улыбнулся.

Она приветствовала его так, словно он был богом, которому она поклонялась: тихо и осторожно приблизилась к нему, запрокинув лицо. Ее пальцы нервно подрагивали, как бы желая прикоснуться к нему, но готовые в любой момент отпрянуть, если его сияние будет обжигать, как пламя.

Нгаигарон протянул руки и разразился раскатистым смехом.

Идзура бросилась к нему, страстно расцеловала, обняла, глядя в его горящие глаза.

— Я твоя! — чуть дыша, произнесла она.— Город наш, Нгаигарон. Наш! Наш! А я твоя!

Из окна все еще чуть слышно доносились крики и плач. Дул свистящий ветер.

— Твоя, Нгаигарон! После столь долгого ожидания!

— Ночь мести и тьмы! — прорычал темный колдун.— Ночь крови, огня и каменных грифов, и вот… — Он легко поднял Идзуру могучими руками.— Ночь силы, победы и восторга!

Когда он со злорадной улыбкой понес ее к постели — постели Теммара — Идзура улыбалась ему в ответ.

 Глава вторая

Ночь — и весь лагерь погрузился в нее, словно на дно огромного глубокого черного колодца. Вокруг возвышались лес и крутые стены гор. Высоко вверху сквозь прозрачные легкие облака светили звезды. Кое-где раздавались тихие, сонные голоса. В догорающих кострах тлели угли.

Часовые чутко, как животные, в темноте прислушивались к малейшему шороху. Руки были готовы в любую минуту схватиться за мечи.

Далеко, далеко внизу лежал безмолвный город.

Соня спала глубоким сном, как спит ребенок в чреве матери. Но Теммар, наблюдавший за ней, и также вслушивавшийся в звуки ночи, спать не. мог.

Жажда мщения снедала его, как болезнь, поднималась в нем и не оставляла, как навязчивая идея. Появление