«Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов [Альфред Козинг] (fb2) читать постранично, страница - 4

неправомерно, так как тем временем расцветший культ личности очень заметно исказил историческую картину. Сталин, без сомнения, внёс свой вклад в успехи, однако они были не просто плодом его деятельности, а результатом труда миллионов и миллионов усердных рабочих, крестьян, служащих, сотен тысяч инженеров, техников и учёных, государственных и партийных работников. Коммунистическая партия как ведущая и направляющая сила в этом имела, естественно, главную заслугу, но партия не сводилась и не сводится к одной личности. Безмерно преувеличенные дифирамбы одному Сталину в некоторой мере бессознательно вели к отождествлению имени Сталина с социализмом — оно стало как бы символом социализма. Такой способ мышления и такое поведение затем были усилены грандиозным вкладом СССР в победу над фашистской Германией, потому что и военные успехи теперь — в апогее культа личности — приписывались великому стратегу и полководцу Сталину. Вполне понятно, что для всякого, кто находился или ещё находится под гипнозом этих идей, критика Сталина равносильна неприятию и клевете на Советский Союз в целом, хотя такое отношение противоречит марксистской концепции личности в истории.

Но есть и другие обстоятельства в истории коммунистического движения, позволяющие правильно понять такое отношение.

После угасания партийной оппозиции в ВКП(б) понятие «сталинизм» использовалось изгнанным из Советского Союза Троцким, а также работниками и членами коммунистических партий, не принявшими курс и методы Сталина и выступавшими с их критикой. Поскольку Сталин и Коминтерн предприняли широкомасштабную клеветническую кампанию против Троцкого и его сторонников в других странах и представили их предателями социализма, наймитами империализма и наконец даже фашизма, в силу чего так называемый троцкизм был объявлен смертельным врагом социализма, то из этого логически и почти автоматически следовало, что всякая критика Сталина, его воззрений и его политики считалась «троцкизмом». Этой ассоциацией понятие сталинизма внутри коммунистического движения было настолько дискредитировано, что оно расценивалось почти исключительно как вражеский ярлык для дискредитации социализма. Такой взгляд и такое отношение в течение поколений настолько укоренились и эмоционально закрепились, что в марксистских кругах стало достаточно распространённым неприятие и сопротивление использованию этого понятия.

К этому добавилось то, что секретный доклад Хрущёва совершенно естественно вызвал у многих коммунистов достаточно противоречивые соображения и чувства, а также то, что возникло очень сильное эмоциональное сопротивление принятию, к сожалению, неоспоримых фактов именно как фактов, поскольку идеальный образ великого Сталина этими фактами низвергался с пьедестала. Слишком много воспоминаний было связано с его именем, и для многих уже было трудно понять, что возведение такого идола для культа не было оправданным даже в том случае, если бы Сталин не совершал преступного произвола, потому что такое квазирелигиозное почитание вообще не соответствует марксистскими принципам. Однако тот факт, что эти преступления действительно были им совершены, так и не вошёл в головы и сердца многих коммунистов и социалистов — против этого было воздвигнуто слишком много рациональных и эмоциональных барьеров. Трудно избавиться от взглядов и убеждений, которые устанавливались в течение долгого времени и в конце концов закрепились. Это совершенно понятно. Однако всякое убеждение обязано, в конце концов, склониться перед объективной реальностью и критерием истины — если, конечно, вы не желаете превратиться в засохшего догматика.

Недоверие к предаваемым огласке фактам усиливалось ещё и особенностями их подачи (нерешительностью обличений, попытками оправданий, завуалированной манерой изложения), что развязывало противникам социализма руки для их использования в своих, зачастую чудовищных, целях.

Другой важный аргумент заключается в том, что многие трактуют гибель Советского Союза и социализма как следствие отказа от сталинской политики, совершённого Хрущёвым и последующими руководителями КПСС, перешедшими, как утверждается, на позиции ревизионизма. Такой взгляд на историю достаточно наивен, но в его распространённости, без сомнения, также играет роль то, что немало высокопоставленных и самых высоких функционеров КПСС, которые когда-то были горячими сторонниками Сталина, во времена кризиса и распада СССР через разные промежуточные ступени (такие как перестройка и гласность) обратились к слепому «антисталинизму». Для них он лишь послужил мостом, по которому они эволюционировали далее в социал-демократов или националистов. Другие функционеры оказались изобретательнее: они быстро избавились от всяческих «устаревших» убеждений и использовали своё положение для обогащения за счёт расхищения народной собственности и для своего