Удача близнецов [Галина Липатова] (fb2) читать постранично, страница - 144

осмелились потребовать плату с тех, кто помог мне снять с вас эти чары. Плату за то, что мы ели и пили в траттории, за то, что мы приготовили обед и угостили фейри, наславшую на вас чары, и упросили ее эти чары снять.

– Так это, припасы же подъели, они ж денег стоят, – раздался из толпы чей-то голос.

Кавалли едва подавил желание схватиться за голову. Вместо того оглядел толпу тяжелым взглядом, стараясь посмотреть в глаза каждому. Все отворачивались, а кое-кто даже закрывал лицо руками.

– Я – старший паладин Андреа Кавалли, и я облечен Правом Наказания, – жестко сказал паладин. – И я прибегаю ныне к этому Праву, налагаю на вас всех епитимью, каковую вы обязаны соблюдать так же, как если бы на вас ее наложили все пять Анконских Архонтов. Итак, жители села Арратино обязаны в течение года ежевечерне посещать большую службу и благодарить богов за снятие чар, каяться в грехах жадности, алчности и жестокосердия, а также молить об исцелении от этих грехов. Жители села Арратино в течение пяти лет должны каждый двадцатый день, считая от нынешнего, устраивать Щедрый Стол, и угощать всех, кто бы ни пришел, с рассвета и до заката, как полагается по старому обычаю. И на этом столе должны быть достойные блюда, а не черствый хлеб с водой и прелая каша. И жители Арратино должны известить все соседние сёла о таковой своей епитимье, и о том, за что она наложена. А чтобы вы не думали, что это пустые слова, то я составлю подробный отчет Архонтам, и в любое время сюда может явиться комиссия для проверки того, как вы исполняете епитимью. Всё. А теперь проваливайте по домам, и кладите себе холодные компрессы на причинные места, если не хотите, чтобы завтра у вас там всё распухло и мешало ходить.

Что было после того, как он огласил епитимью, слез с помоста и ушел в церковь, Кавалли не видел, только слышал встревоженный и недовольный гул голосов поселян, обсуждавших такую внезапную кару. Сам он преклонил колени перед алтарем Девы в левом притворе и погрузился в долгую молитву, прося даровать ему сердечный покой, а если это невозможно – то силы устоять перед искушением. Потому что чувствовал, что то внезапное объятие, тот страстный поцелуй на кухне траттории разбередили ему душу до острой, почти невыносимой боли.

Больно было от осознания невозможности и безнадежности этой такой неожиданной любви.