Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Авдей сопровождал. Возле развилки и он остановился:
— Я до сосняков, молодняк там посажен, погляжу. Счастливо! — и пошел.
Я посмотрел вслед, на эти чернеющие кудри, на его стройную фигуру, у меня защемило в груди: «Вот ведь живут какие и не знают… И зеркала не видел в избе…»
Когда переезжал через реку, паромщик подошел, поздоровался, облокотился рядом и стал смотреть на бегущие волны:
— Хорошо поохотился?
— Хорошо.
— С богатой добычей? — Яша покосился на мой рюкзак.
— С богатой. Лису подстрелил.
— Не может быть? — Он искренне удивился.
— Честное слово, — ответил гордо.
— А на что?
— Как это на что?
— Если б зимой, тогда ж другое дело! Тогда они больно хороши да пушисты, а счас-то? Линялые-то? Порча одна.
Помолчали. Синели Яшины глаза.
— Видел Марусю-то? Вот ведь какая…
— Да.
— Вишь, снасильничал он… — Яша хмуро уставился в воду, морщины бороздили его лицо, мяли щеки. Он был, как и в тот раз, небрит. Я посмотрел на его обветренные руки и сказал:
— Не мог он такое сделать… Маленький, тощенький… Не мог он этого сделать…
— Теперь не узнаешь! — Яша болезненно взглянул на удаляющийся берег. — А она привыкла. Вишь, бабы нашенские все такие, верные — и все тут. Каков ни на есть, а привяжется и не оторвешь, на коленях поползет… На край света… Такие бабы нашенские… И я их первый за это уважаю. И Марусю не осуждаю… Правильно делает. Кабы оступилась, так уж и я бы на нее первый наплевал.
— Любит она его! — не вытерпел я.
Яша вздрогнул, сжался как-то, даже отодвинулся от меня немного:
— Любит? Я, вишь, до армии-то ее провожал. Она мне в войну-то четыре письма написала, — он радостно сверкнул глазами, как будто сообщил великую тайну. — Четыре письма!.. Я вот паромщиком устроился, а они ни с того ни с сего лодку купили. На лодке ездят. А я тут паромщиком и остался.
Больше мы не разговаривали, я не смотрел на Яшу. Берег тот уплывал, туманился. Вятка вынесла паром к отмели, хрустнули деревянные столбы причала. Я кивнул Яше на прощанье. Шел быстро, стараясь не смотреть по сторонам. Потом все же не выдержал, оглянулся. Увидел на пароме одинокую фигуру, паром снова отчаливал от берега, хотя был пуст. Я в последний раз посмотрел на кромку леса за Вяткой и пошел к тракту, унося драгоценную, видимо только для меня, лисью шкуру. Дождь уже собирался, и первая морось брызнула в лицо.
СЛОВО ОБ АВТОРЕ
Лет двенадцать назад Владимир Монастырев, в ту пору ответственный секретарь Краснодарской писательской организации, сказал: «Сережа Панасян обязательно скажет с в о е слово в литературе. Если будет работать…» И, подумав, еще раз подчеркнул: «Именно свое, неповторимое».
С этим утверждением, пожалуй, согласятся и читатели только что прочитанной книги «Рос орешник…». Сергей Панасян пишет, бесспорно, талантливо и своеобразно. Чувствуется большая работа над словом, над образом, над сюжетом.
Он пишет интересно. Тем более что Сергею есть что сказать. За его плечами неплохая жизненная школа. Первая запись в трудовой книжке сделана в семнадцать лет на Краснодарском мебельно-деревообрабатывающем комбинате. Затем работа на мебельных предприятиях Орджоникидзе и Майкопа. Плотник на стройке в Калужской области. Грузчик в Мурманске. Учеба в Майкопском техникуме деревообрабатывающей промышленности и в Литературном институте имени Горького. После института — Кировская студия телевидения и областная газета «Рязанский комсомолец». Сейчас живет в Подмосковье.
Обладая незаурядными способностями, Сергей Панасян постоянно в поиске, в стремлении по-новому взглянуть на окружающий мир. И одно ему пожелание — чтобы писал больше.
И хотя эта книга у него первая, она далеко-далеко не ученическая. «Рос орешник…» — свидетельство, что в литературу приходит новый серьезный писатель.
Гарий Немченко
Последние комментарии
19 часов 33 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад