Аристотель: сокрывший Огонь. Мрачный вклад Стагирита в Познание [Олег Владимирович Ермаков] (pdf) читать постранично, страница - 7

в эпоху расцвета религии и мифа говорил о своих многочисленных Зевсах или Аполлонах; когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов
крокодила для избежания опасности утонуть при переплытии больших рек; когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения; — то весьма
невежественно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше, как только выдумка, чистый вымысел для данных мифических
субъектов. Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая
по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но — наиболее яркая и самая подлинная
действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола. Заметим, что для науки XVIIXIX столетий ее собственные категории отнюдь не в такой мере реальны, как реальны для мифического сознания его собственные категории. Так, например, Кант
объективность науки связал с субъективностью пространства, времени и всех категорий. И даже больше того. Как раз на этом субъективизме он и пытается обосновать
«реализм» науки. Конечно, эта попытка — вздорная. Но пример Канта прекрасно показывает, как мало европейская наука дорожила реальностью и объективностью своих
категорий. Некоторые представители науки даже любили и любят щеголять таким рассуждением: я вам даю учение о жидкостях, а существуют эти последние или нет —
это не мое дело; или: я доказал вот эту теорему, а соответствует ли ей что-нибудь реальное, или она есть порождение моего субъекта или мозга — это меня не касается.
Совершенно противоположна этому точка зрения мифического сознания. Миф — необходимейшая — прямо нужно сказать, трансцендентально-необходимая — категория
мысли и жизни; и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это — подлинная и максимально конкретная
реальность. // … // Миф не есть бытие идеальное, но — жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности
телесная действительность.

3 Осознанье себя частью Мифа, т.е. единородной частью Вселенной — отличие мага от о|быч|ного человека (так зрит Кастанеда). Маг (мах|а — великий
(санскр.)) — во|ин: во Глубь, Мир идущий, Тропы сей ан|трóп; сила мага — очей Сила, Миф как Сел|ена, Мах (авест.), силен коей всяк как Мах|анием
к|рыл.
4 Так стяжал его Скиф, Пра|щур наш.
5 Ибо оптика — птица: душа, суть идущая.

23

Приложение 3

Безглавый Мир
Гибельный смысл атеизма

Не чтящий Причину — лишен головы

24

…Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского
на Бронную. Повернув и выйдя на прямую, он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыл и наддал. //
Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку, переложил руку на вертушке, сделал
шаг назад. И тотчас рука его скользнула и сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику,
откосом сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы. // Стараясь за чтонибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно ударившись затылком о булыжник, и успел увидеть
в высоте, но справа или слева — он уже не сообразил, — позлащенную луну. Он успел повернуться на бок,
бешеным движением в тот же миг подтянув ноги к животу, и, повернувшись, разглядел несущееся на него
с неудержимой силой совершенно белое от ужаса лицо женщины-вагоновожатой и ее алую повязку. Берлиоз
не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула
электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнул, и с грохотом и звоном
из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул — "Неужели?.." Еще раз, и
в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно. // Трамвай накрыл
Берлиоза, и под решетку Патриаршей аллеи выбросило на булыжный откос круглый темный предмет.
Скатившись с этого откоса, он запрыгал по булыжникам Бронной. // Это была отрезанная голова Берлиоза.
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита. Глава 3

Тверди «мед» хоть вовек — во рту сладко
не станет. Так люди Земли сей. С поры Аристотеля,
корня науки бессердной, устами они славят Бога, руками —
безбожны. И с тем, чýжды с Ним, не зрят Мир.
Мир есть Тело, в себе безголовое, Бог — Голова его. Богом,
Главой, Мир есть Мир. Нет Ее — нет его, а с ним нас,
миросущных. С тем, в книге о Мастере Воланд лишил
Берлиоза главы за над|мен|ный его атеизм:

отнял в явности то, чем пуста была суть.

Атеизм наш людской есть безглавость.
Корнь ей в днях мирских — Аристотель, дух Зла
в смерть народы ведущий. О черной
работе его — дале речь.

25

Приложение 4

ПОСЕЯВШИЙ ЗЛО
Главный