Ленинград-28 (СИ) [Иннокентий Дмитриевич Соколов] (fb2) читать постранично, страница - 64

шахты лифта он проделал, находясь в полузабытьи. Тело действовало на автомате — оттолкнуться от земли, подтянуться, сгибая слабеющие руки, взвыть от боли, замереть, восстанавливая остатки дыхания.

Темная вода преградила путь. Панюшин вспомнил как несколькими часами ранее, перебирался на другую сторону коридора. Тогда это казалось парой пустяков, сейчас — почти невыполнимым.

Юрий повернул голову — если набросать в воду вон те пустые ящики, можно будет попробовать перебраться по ним. Черт возьми, хватило бы только сил. Панюшин сплюнул кровавый сгусток, и пополз к ящикам.

На поясе вновь ожила рация:

— Объект будет расконсервирован, так что даже не думай…

— Делайте что хотите — перебил Юрка и бросил рацию в воду.

Ящиков хватило, чтобы соорудить хлипкую переправу только до половины водной преграды. Панюшин с тоской посмотрел на получившийся мосток — ползти по ящикам, чистое сумасшествие.

Впрочем, он и так был сумасшедшим — нормальным нечего делать в подземельях НИИ.

— Поехали… — Панюшин осторожно подполз к бетонному краю.

* * *

В генераторную Панюшин вполз, теряя остатки разума. Повел головой, пытаясь сообразить, где он. Автомат с водой стоял у стены. Панюшин увидел его. Железный шкаф, с парой кнопок на передней панели, с прорезью для монет. Стеклянный стакан вверх дном — все, как и должно быть. Вот только как дотянуться до кнопок?

Юрий пересек помещение, оставляя кровавый след. Сейчас он даже не отталкивался ногами — конечности волочились по грязи, двумя бесполезными придатками. Он тянулся, ломая ногти, не завывая — повизгивая, поскуливая, даже не думая о том, как прекратить эту боль.

Боль стала чем-то обязательным. Она существовала сама по себе — как солнце, как звезды на небе. Есть, и все тут.

Панюшин погладил металлический корпус. Автомат вибрировал, словно внутри него происходила какая-то очень важная работа. Хотя, может, так и было на самом деле.

Где-то вдалеке ухнуло. Пол задрожал — Панюшин почувствовал это нижней половиной туловища. Вот и ножки пригодились — два детектора землетрясений, мать их.

Если бы рация была цела, возможно, голос в ней поделился бы с Юркой видением дальнейшего развития событий. Впрочем, и без рации, Юрка сумел сообразить, что начался штурм спецобъекта. Наверняка бравые осназовцы взрывают бетонные пробки, пытаясь добраться до бедолаги Панюшина.

Вверху громыхнуло. Уже сильнее — не иначе дело идет на лад.

Нужно торопиться, но как получить желаемое, когда в ногах нет силы?

Панюшин повертел головой, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы помочь. Не обнаружив ничего подходящего, скривил в ухмылке рот — придется совершить маленький подвиг!

Слабеющим слухом, услышал, как заработала, поднимаясь, платформа лифта. Черт, быстро работают сволочи…

Юрка ухватился за угол автомата. Попытался подтянуть тело вверх. Рука скользила по ржавчине, нечего было и думать, что удастся подняться наверх.

Панюшин прикусил губу. Больно, до крови, и рывком оттолкнулся от пола. И умер.

Впрочем, умер не по-настоящему — понарошку. Белый свет окутал его, и в этот раз он был нежным и ласковым. Юрка парил в нем, наслаждаясь покоем, в то время, как его измученное тело, медленно сползало вниз, хватаясь руками за боковые стенки автомата.

Свет померк за мгновение до того, как слабые пальцы были готовы разжаться. Панюшин засмеялся.

Нет, братишки, мы еще повоюем. Во второй раз умирать было не так страшно — он постарался удержаться, намертво вцепившись в лоток для мойки стаканов. Пальцы выдрали пластмассовую подставку, но ухватились, наконец, за что-то металлическое.

Лифт начал спуск — Юрка услышал это, возвращаясь в реальность из короткого забвения. Нужно было торопиться. Пара минут, и коридор наполниться людьми. И не все из них будут друзьями. Скорее наоборот.

Денег у него не было, но в кармане нащупывалось что-то круглое. Свободной рукой, Юрка вытащил металлический кружок. Сегмент поблескивал в разбитых в кровь пальцах, подмигивал рогатой башкой, за что и получил обидное название. Панюшин затолкал коровяк в щель автомата. Стукнул кулаком — сегмент провалился вовнутрь, в автомате что-то щелкнуло и зажужжало. Ну, с богом — палец Панюшина нажал на первую попавшуюся кнопку.

Как только в конце коридора показались грозные фигуры бойцов осназа, автомат, поднатужившись, выдал порцию шипящей газировки. Юрий, протянув руку, взял холодный граненый стакан. На вкус газировка отдавала ржавчиной, но это уже не имело значения. Впервые Панюшин был по-настоящему счастлив — сделав небольшой глоток, он, наконец, вспомнил все.