Радио "Москвина" [Марина Львовна Москвина] (fb2) читать постранично, страница - 2

не космос! — а Люся подлетела к ней в своих непотопляемых «лодочках» с магнитофоном и в такой напряженной обстановке взяла у Валентины Терешковой эксклюзивное интервью.

…Та только попросила свои первые фразы в эфир не давать.

А незабываемый случай, как наша Люся ездила в Горный Алтай к знаменитейшей женщине-чабану! Потомственный чабан в пятнадцатом колене, орденоносец, депутат Верховного Совета, у ней и муж чабан, и маленькие дети уже мечтали стать чабанами, короче, вожделенный Люсин собеседник, герой программы «Трудовые резервы».

Вот Люся едет-едет на поезде, летит на вертолете, несется в грузовике — по горному серпантину, карабкается на скалистую кручу (…а та — чабанит!). С громадным трудом отыскала свою героиню на высокогорном пастбище, включает магнитофон и говорит:

— Уф! Я приехала к вам из Москвы, ваша слава как чабана донеслась до столицы, такой вы прекрасный и знатный специалист, мастер своего дела. Говорят, ваши предки — чуть ли не до пятнадцатого колена были чабанами? Это правда?

А та отвечает утвердительно:

— Ну!

Люся:

— Значит, ваша прославленная трудовая династия не первый век трудится на этой ниве?

А та отвечает:

— Ну?!

— А ведь, в сущности, — говорит Люся доверительно, — это совсем не женская профессия! Больше месяца вдали от дома, в одиночестве, кругом леса… Тут волки водятся. Вам бывает страшно?

— Ну?! — отвечает ей женщина-чабан.

— Но вы все-таки любите горы, свои стада и плывущие по этим зеленым пастбищам облака?

— Ну?.. — мечтательно проговорила Люсина героиня.

— А вот вы еще ведете большую общественную работу — шутка ли — депутат всего Алтайского края?! Они, наверное, скучают, когда вы уезжаете на заседания Верховного Совета? — и Люся показала на овец.

— Ну?! — женщина-чабан улыбнулась.

— А ваши дети — тоже будут чабанами?

— Ну!..

А туман уже ложится на вершины гор, зажглись первые звезды. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Тут водитель грузовика говорит Люсе:

— Закругляйтесь, поехали обратно, туман, плохие дороги, пора спускаться вниз.

Тогда Люся напоследок — в отчаянии:

— А вот ваши внуки, неужели и они — станут чабанами?

— Ну?! — услышала она в ответ.

Люся выключила магнитофон и отправилась в обратный путь.

Она вечно уносилась в неведомые дали, месяцами по колдобинам тряслась в пропыленном «газике», записывая на пленку всех и вся на своем пути.

Однако, благодаря радиоточке у нас на кухне, в доме был абсолютный эффект ее присутствия. Так что королевский пудель Марчелло, заслышав позывные радиостанции «Юность», бросался к приемнику, яростно его обнюхивал и озабоченно укладывался под ним, шевеля ушами и постукивая хвостом. Видимо, из радиоточки доносился не только Люсин голос, но и ее неуловимый запах.

Порой она звонила из какого-нибудь заштатного городка и кричала нам — через реки, горы и долины:

— Как вы, мои дорогие?! Скучаю ужасно!

Еще она всегда интересовалась, какой стул у Марчелло?

— Почему ты никогда не спрашиваешь, какой стул у бабушки, какой стул у Марины? В конце концов, у меня?! — возмущался Лев.

В свободное от работы время он обучался игре на аккордеоне, разучивал популярные песни. Как бесценную реликвию храню я нотную тетрадь его бесшабашной молодости. Чьей-то уверенной рукой простым карандашом красивым почерком записаны там ноты «Подмосковных вечеров» Соловьева-Седого, песенки «Пять минут», «За фабричной заставой» Фрадкина («темп вальса!»), «Уральская рябинушка» Родычина («не спеша, певуче!»)…

Но самый хит был у нашего Льва — это песня «Любовь пожарника»! Он так лихо ее наигрывал — и мелодию, и басы:

— Хо-хо! — восклицала бабушка.

— …Какими славными песнями порадовали нас жители села Мокроусово! — доносился из радиоприемника на кухне голос нашей Люси.

И вот я в один прекрасный день явилась на радио с первой записью, вошла в студию и на большом станке (тогда ведь не было компьютеров!) начала монтировать пленку. Раньше очень сложно было монтировать, сплошь механическая работа — причем ювелирная! Отрезал — подклеил ацетоном, отрезал — склеил, весь дрожа. Чуточку промахнулся — и все загубил! Особенно в середине фразы выкинуть лишнее слово и не «зарезать» соседнее, да соединить интонацию!.. И все-таки я сама сварганила свою радиопередачу, хотя в университете училась на газетном отделении.

Все страшно удивились. А кто-то сказал:

— Ну — Люськина дочка! Она это всосала с молоком матери!

Учиться журналистике легко. Недаром у нас на факультете через одного были студенты — спортсмены и балеруны, которым наступала пора покинуть сцену. А на вечернее и заочное отделение принимали абитуриентов без ограничения в возрасте. Естественно, при окончательном конкурсном