Казахские легенды [Народное творчество] (fb2) читать постранично, страница - 2

Земле.

Взмолились тогда звери и птицы, оставшиеся в живых и попрятавшиеся в глубоких норах, Всевышнему:

— Спаси нас! Избавь от жестоких охотников, иначе никого из нас не останется на Земле.

Внял Всевышний их мольбе. Превратил он жестокосердных мергенов в сурков:

— Не хотели жить на Земле по-человечески — живите в темных норах и питайтесь кореньями!

Шубарат

На берегу реки Чемолган в давние времена жил казах. Имел он великое сокровище — скакуна бегунца Шубарат. Много призов взяла эта лошадь. На многие сотни верст гремела о ней слава. Однажды была назначена аламан-байга^[1] с богатыми призами.

Много казахов привели на нее своих лучших скакунов. Скачки были назначены на расстояние дневного пути. Рано утром начали джигиты состязание. Через два часа Шубарат далеко опередила своих противников и пошла тише.

Весь день, где вскачь, где рысью, а где и шагом Шубарат приближалась к цели.

Сто лошадей скакали за ней. Многие лошади пали. Многие наездники получили увечья.

К вечеру люди увидели на горизонте нескольких лошадей. Впереди всех, далеко опередив своих противников, бежала Шубарат.

Но на их пути был крутой и длинный подъем. Усталые лошади не могли подняться по нему. Добежав до него, они остановились. И пришлось их вести на поводу. Только Шубарат, вытянувшись, как струна, влетела на вершину и стала победительницей.

С тех пор гора стала называться Шубарат.

Про змею

В самый разгар летнего шильде я и вместе со мной одиннадцати-двенадцатилетний Турар с двустволкой и одностволкой шли в сторону гор, чтобы подстрелить самца теке, если встретится, а если нет, то просто прогуляться. Когда отошли далеко от аула, я велел Турару остановиться. Старый охотник Белькожа, когда доходил до этого места, всегда останавливал нас и обстоятельно разъяснял, каким путем должны идти охотники, и лишь после этого разрешал заряжать ружья. Он учил, что заряжать ружья надо, держа стволом кверху по ходу пути. Мы с Тураром решили по дну двух ущелий подняться на склон и за утро, пока тень падает на все ущелье, вдвоем просмотреть оба ущелья. Мы вовремя достигли намеченного места, но ничто не мелькнуло перед нами. Особенно передо мной. Мы должны были, когда тень упадет на носки обуви стоящего человека, встретиться у большого утеса, что в верхней части передней стороны среднего склона. Как и договорились, я поднялся из ущелья до среднего склона, поднялся еще выше, подошел к утесу, вижу — передо мной на большом плоском камне сидит Турар. «А, джигит, олжа!» — говорю. Он засмеялся и отвечает: «Давеча вы рассказывали на том месте, где заряжали ружья, что ваш учитель Белькожа-мерген говорил, что летом охотиться не следует, даже грешно, потому что все животные „гайып-ерен“, четвероногие звери и птицы приносят детенышей, поэтому их не следует убивать. Я вспомнил эти слова: одна самка теке с двумя детенышами подошла к месту, где удобно было стрелять, но я стрелять не стал, решил, что вы рассердитесь».

Я быстро снял ружье, прислонил к камню и похлопал Турара по плечу: «Спасибо, мерген, что слушаешься слов. Молодец. Все имеет свой резон, свои правила. У охоты тоже много своих особенностей: надо искать и находить зверя, определять среди них чистых и нечистых, полезных и вредных; в каких местах они встречаются, как, на какое расстояние и сколько может бежать животное, если в него выстрелишь, и многое другое старые охотники хорошо знают» — и рассказал Турару еще много разного об охоте. Что рассказывал старик охотник Белькожа, то ему и повторил.

Потому что Бекен часто говорил во время охоты: «Охотники, вы должны пересказывать это молодым охотникам, которые пойдут вместе с вами, чтобы они знали приемы и правила охоты на зверя».

На этом месте мы сидели больше часа, отдохнули, а потом, идя вдоль склона горы, по дороге убили двух самцов кекликов и спустились на дно ущелья. По дну ущелья протекала речка. По обоим берегам этой речки густо росла трава вперемежку с тальником. Кое-где рос камыш. Мы сели в тени под тальником на камни отдохнуть и стали ощипывать кекликов, Турар одного, я другого; надо было ощипать перья, разрезать брюшко, посыпать солью и поджарить на огне.

Вдруг Турар говорит: «Ойбай, ага, гляньте на эту невидаль!» — и смеется. Мы сидели лицом по течению. На правой стороне ущелья — небольшая скала, прямо перед этой скалой до основания меньшего утеса растет куст камыша. На обращенной к ущелью стороне этой скалы, близко к самой вершине — крутой обрыв, над ним — что-то вроде уступа. Над уступом углубление, над ним — снова скала, вершина той скалы острая. Так вот с краю от этой скалы на небольшом камне сидел и верещал какой-то скворец, похожий на чибиса.

Турар указывал рукой на изрезанную складками скалу: мол, посмотрите, что там; я посмотрел на изрезанную складками скалу: по скале, извиваясь, ползет вверх змея, она тянет голову, не может достать с один карыс до