Гиппокамп [Адам Нэвилл] (fb2) читать постранично, страница - 3

палочек изображены крохотные человечки. Они скачут, подражая существам с вытянутыми мордами. На вершине какой-то кривой пирамиды каракулями нарисована другая группа людей — из их голов или корон торчат шипы. Другую фигурку, без украшений, держат над чашей, из рассеченного живота льется кровь. Ступни жертвы отрезаны, ноги связаны.

Ошметки человеческого мяса ведут из капитанской каюты, вверх по лестнице — в темную столовую.

В свете из коридора проступают очертания двух больших столов, и еще одного — поменьше — для офицерского состава. На длинных столах лежат блестящие от крови тела: двенадцать моряков тонут в сумраке, ногами к двери.

Им всем распороли живот — внутренности каждого на его стуле. Ступни, голые и обутые, отрезаны и свалены в кучу во главе одного из столов.

В дальний конец залы свет почти не проникает. Не видимые никем из живых, непристойно, жутко и трогательно две искривленные тени дрожат и пляшут на темной стене, сплетаясь в объятии. Они кружатся, яростно и вместе с тем грациозно. У них длинные, покрытые шипами хвосты.

С палубы видно, что фрахтовщик продолжает блуждать, больной от одиночества и усталости, потрясенный тем, что произошло в его чреве.

Волна поднимает корабль, корма задирается, и становится видна далекая гавань, к которой его несло всю ночь, с тех пор как он сбился с курса.

На берегу — среди пустоши — булавочными головками белеют огни портового городка, рассыпанные во мраке шторма. В их мерцании проступают покосившиеся силуэты домов — каменные фасады, стекла которых, невольно превращаясь в маяки, манят то, что плывет по волнам.

Забыв обо всем, кроме собственных судорог и стонов, корабль скользит среди зыбей, во власти течения, которое днем раньше подхватило его стальной остов и теперь медленно, хотя и не так бесцельно, как кажется на первый взгляд, влечет его к берегу.

На носу, крепко привязанное бечевками к козырьку фальшборта, одинокое голое тело кивает суше склоненной головой. Бледная плоть мясистого торса исхлестана брызгами, но все еще хранит алые следы зверства, буйного и искусного. От пупка до груди тянется черный разрез — теперь галеонная фигура открыта всем ветрам. Орудие, нанесшее эту страшную, до самого сердца рану, давно исчезло — возможно, выпало из запятнанных, скрюченных пальцев в ревущую внизу обсидиановую пасть океана.

Словно изображая корону, туда, где раньше был скальп, вбиты гвозди, поднимающиеся над черепом мертвеца, как иглы или плавник. Ступней нет, связанные бечевкой ноги образуют кошмарный хвост.

Перевод — Катарина Воронцова