Разговор над землей. Франция, 1937 год [Павел Бычков] (fb2) читать постранично, страница - 3

победили немцев и мир воцарился везде.

— Сомневаюсь, что во вселенной найдется столько места для всех этих миров.

В иллюминаторе показались купол Сакре-Кер и крыши Монмартра. В небе над городом виднелись два или три дирижабля, один из которых отчаливал от парижской аэромачты.

— Подлетаем, — сказал Виктор. — Мне нужно вернуться в каюту, забрать кое-какие бумаги.

— Тогда прощайте, — сказала Элен.

— Прощайте.

И действительно, сорок минут спустя, спускаясь вниз в лифте, ни на площадке, ни у подножия аэромачты Элен его не увидела. Зато вновь столкнулась с сержантом. Тот страшно обрадовался, увидев ее, так как страстно хотел что-то ей сообщить.

— Я вспомнил, вспомнил. Я сказал ему, что где-то его видел, но никак не мог вспомнить, где. Я действительно видел его фото в газете. Это был пятнадцатый год, август пятнадцатого года, нам на Западном фронте была просто необходима поддержка с воздуха, на нас с двух сторон наседали немцы с тяжелой артиллерией и авиацией. И вот в самый нужный момент на каком-то аэродроме начался пожар, взорвались все баки с топливом. Сгорела казарма, погибло человек двадцать, а спасся оттуда вот этот малый. И главное, на него пало подозрение — говорили, что он и был поджигателем, диверсантом, только доказательств никаких не было, и трибунал его оправдал. А нам пришлось сдать позиции немцам. Весь наш батальон тогда его проклинал. И зачем я с ним разговаривал?! Каждый раз, как выпью, пусть даже немного, хоть пару бокалов шампанского, тянет на разговор. И кой черт дернул меня откровенничать именно с ним…

Виктор Буше в это время уже шагал по парижской мостовой. Мимо грохотали трамваи и автомобили, выкрикивали фразы из газет мальчишки на углах. Виктор зашел на телеграфную станцию и передал сложенный вдвое листок в окошко.

— Отправьте телеграммой в Берлин. Адрес и имя написаны сверху.

На листке было написано:

«Фрау Файнберг.

Благодарю вас за восхитительные гостинцы. Как поживают ваши домашние? Прошу, передайте супругу, что недавно встретил пекаря из Гренобля, который печет превосходную и свежайшую выпечку и готов импортировать ее и в Германию. Не стоит ли вам связаться с ним и уточнить?

Всех благ, месье Буше».　

— Телеграмму сверхмолнией отправить? — спросила телеграфистка.

— Да нет, никакой спешки нет. Отправляйте простой, к завтрашнему утру ведь должно поспеть?

— Да, может, она и сегодня к вечеру получит, — улыбнулась та.

— Вот и славно.

Выйдя с телеграфа, Виктор вновь уверенно зашагал дальше по мостовой. Весь мир принадлежал ему, мир, где не тонул «Титаник», где немцы не проигрывали Великую войну, не падал «Гинденбург», где не было поджога Рейхстага, не было метро и самолетов, где Эйфелева башня была всего-навсего трехсотметровой парижской аэромачтой. Это был его мир, и в этом мире его ждало безоблачное будущее и головокружительная карьера — вовсе не на Марсельской судоверфи. Она должна была начаться завтра — ведь завтра начнется война.