Зелёный остров [Михаил Ефимович Зуев-Ордынец] (fb2) читать постранично, страница - 2

невидимые в темноте, три быстроходных катера разведчика.

Маркин стоял рядом со штурвальным, положив на поручни спокойные крепкие руки. Острое орлиное лицо командира застыло в напряженном внимании. Он пытливо и подозревающе всматривался в каждый всплеск речной волны, в кипение каждого буруна на мелях и у берегов.

Послышались частые тревожные вскрики сирены «Прыткого». Они заставили Маркина поднять голову. Он оторвал глаза от фарватера и увидел огромного зарева.

— Белые… Деревни жгут, — вздохнул кто-то внизу, на палубе. «Прытки» попрежнему тужится в тревожных воплях? Он видит пожар, но какая же опасность грозит кораблям? И почему зарево приближается с удвоенной быстротой? Ведь «Ваня» не увеличивал хода.

Маркин нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Крутой поворот Камы скрывал от него пожар. И вдруг яркое пламя вспыхнуло на темной реке. Из-за поворота вышел на плес трехэтажный белоснежный пароход. Он пылал, как костер.

— Вот несчастье-то! — вскрикнул вахтенный начальник — Нет ли на нем людей?

— Несчастье? — уронил тихо и насмешливо Маркин, — Нет! Это адмиральские фокусы! Думает нас этим задержать!

Гордый, но обреченный красавец шел на сближение с «Ваней». На нем царила полнейшая тишина. Лишь свистело урчало и потрескивало пламя, вгрызаясь в деревянную обшивку кают и салонов. Шипели зло, падая в воду, угли и головни. Внутри парохода начали плавиться медь и цинк машин. Белые пары цинка и зеленые — меди, смешиваясь, тяжелым зловещим облаком висели над центром парохода.

Мертвой же тишиной проводил «Ваня» гибнущее судно. Лишь внизу, на палубе опять кто-то вздохнул:

— Такая красота гибнет!

— Не их руками строено! Им не жаль! — тоже тихо, но гневно ответил второй голос.

— Впереди, по носу, огонь! — крикнул тревожно сигнальщик. Из-за поворота вышла наливная баржа-нефтянка. Она горела тускло и чадно волоча за собою черный хвост удушливого дыма. Она наплывала боком, загородив почти весь фарватер. Маркин бросился к штурвальному:

— Мою команду слушай! Мало влево!.. Так держать!.. Вправо не ходи!.. Сдерживай!..

Баржа прошла близко от борта «Вани». Пахнуло смрадным жаром. Крупные хлопья жирной копоти усеяли палубу, осели на лицах людей. Они стирали ее, злобно чертыхаясь и облегченно смеясь, одновременно.

Третьим из-за поворота выплыл пристанский дебаркадер. Пересохшее за лето дерево его бортов и надстроек горело ярко, весело, бездымно. И вдруг неистовый вопль, перешедший затем в длительный дикий вой, прилетел с горящего дебаркардера.

Люди на канонерке затаили дыхание. И ясно услышали: жалобно звенит над темной рекой молодой женский голос — в нем — слезы, мольба и предсмертная тоска…

— Человек горит!.. Женщина!.. Спускай шлюпку! — закричали на палубе.

— Тихо, братва! — перевесился через поручни М аркин. — Вы что, в трактире? Боцман, спустить шлюпку!

А когда заскрипели шлюпочные тали, Маркин снова спокойно приказал:

— Отставить! И у борта не толпиться. Разойтись по местам!

Моряки удивленно переглянулись. Командир не хочет спасать горящего заживо человека!

Дебаркадер поравнялся с канонеркой. На корме дебаркадера металась небольшая собаченка. Она бросалась то к огню, то к бортам, за которыми плескалась черная страшная вода. И выла тоненько, жалобно, совсем по-человечески. Дебаркадер проплыл. Река вновь потемнела. Моряки долго молчали, задумавшись. Тогда Маркин скомандовал:

— Подвахта вниз!

И совсем не по-командирски, дружески добавил:

— Вались спать, братва. Копи силы к бою!..

* * *

Утро началось так.

Сначала из серой предрассветной мглы выскочил белоснежный мартын с красноперым окунем в клюве. Он пронесся над самым мостиком. Слышен был шелковый свист его сильных крыльев. Затем открылись неожиданно берега. На левом, пологом, — рощица белых как сахар березок, на правом, крутом, прилепились избы большого села.

— Пьяный бор? — глухим отсыревшим голосом спросил Маркин.

— Оно самое! — ответил штурвальный, старый камский лоцман. — Бойкое село! Богатое. Купчишки живут, окрест хлеб скупают.

А чуть помолчав, добавил:

— Живодеры-купцы! С живого шкуру спустят. От них всякой пакости ожидай!..

Так начался день 1 октября 1918 года, который надолго останется в памяти бойцов Красной волжской речной флотилии.

Когда выплыло и повисло над рекой ленивое, холодное осеннее солнце, Маркин зябко поежился и судорожно зевнул:

— Пойду сосну часок. Итти тем же ходом, не сбавлять. В случае чего — тотчас вестового за мной. Понятно, товарищ вахтнач?

Маркин подошел к трапу, но его остановила звонкая трескотня дизеля. Зарывшись носом в воду, погибельно накренившись на левый борт, стрелой несся дозорный катер. Взмыливая винтом воду, круто застопорил против мостика канонерки. Кто-то в красной кумачевой рубашке крикнул с катера:

— У Зеленого острова колчаковская флотилия!.. Готовятся к бою!

— Откуда знаешь? — перегнулся рывком через поручни