Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Часть третья продолжает «уже полюбившийся сериал» в прежней локации «казармы и учебка». Вдумчивого читателя ожидают новые будни «замыленных курсантов», новые интриги сослуживцев и начальства и... новые загадки «прошлого за семью печатями» …
Нет, конечно и во всех предыдущих частях ГГ частенько (и весьма нудно) вспоминал («к месту и без») некую тайну связанную с родственниками своего реципиента». Все это (на мой субъективный взгляд)
подробнее ...
несколько мешало общему ходу повествования, но поскольку (все же) носило весьма эпизодический характер — я собственно даже на заморачивался по данному поводу....
Однако автор (на сей раз) все же не стал «тянуть кота за подробности» и разрешил все эти «невнятные подозрения и домыслы» в некой (пусть и весьма неожиданной) почти шпионской интриге)) Кстати — данный эпизод очень напомнил цикл Сигалаева «Фатальное колесо»... но к чести автора (он все же) продолжил основную тему и не ушел «в никуда».
Далее — «небрежно раздавленная бабочка Бредберри» и рухнувший рейс. Все остальное уже весьма стандартно (хоть и весьма интересно): новые залеты, интриги и особенности взаимоотношения полов «в условиях отсутствия увольнений» и... встреча «новых» и «бывших» подруг ГГ (по принципу «то ничего и пусто, то все не вовремя и густо»)) Плюсом идет «встреча с современником героя» (что понятно сразу, хоть это и подается как-то, как весьма незначительный факт) и свадьма в стиле «колхоз-интертеймент представляет» и «...ах, эта свадьба пела и плясала-а-а-а...» (в стиле тов.П.Барчука см.«Колхоз»)).
Концовка (как в прочем и начало книги) «очередное ЧП» (в небе или не земле). И ведь знаю что что-то обязательно будет... И вроде уже появилось желание «пойти немного отдохнуть» после части третьей... Ан нет!)) Автор самым циничным образом «все же заставил» поставить следующую часть (я то все слушаю в формате аудио) на прослушку. Так что слушаем дальше (благо пока есть «что поесть»))
поперхнулся.
Погода в Краснодаре была прекрасная. Солнце сияло. Слегка покачиваясь, но бодро (лёгкая степень опьянения) шли в расстёгнутых плащах со сдвинутыми на затылок шляпками. Наплечными сумками и подарками в руках слегка задевали встречных, но душа была нараспашку. Солнце же сияет, граждане, всё прекрасно.
О полном триумфе победителей две женщины в далёком городке уже знали. Теперь пытались отследить, правильно ли победители идут, в том ли направлении. Не свернули ли в очередную пивную. Всё время звонили. Гена! Женя! Где вы сейчас?
Звонки любимых женщин взбадривали. Не давали расслабиться. Останавливались победители. И снова, чуть покачиваясь, отвечали. То один, то другой. Говорили, что погода в Краснодаре прекрасная – и жизнь… тоже прекрасная! «Да где вы сейчас? Куда идёте? Ало, ало! Гена! Женя!» Но двигающиеся на карте города два маячка были уже повреждены. Барахлили, глючили, и диспетчерам трудно было понять, где маячки находятся и двигаются ли вообще. «Всё нормально! – коротко и даже сердито хрипело в трубках. – Мы знаем… Рита, готовь фату… ЗАГС… 29е… Как штык…» Вот черти! Набрались-таки!..
Пока шли к автовокзалу, посетили ещё два кафе. Но – умеренно. На автовокзале мимо маршрутки промахнулись. Однако вовремя вернулись. И даже влезли в неё одними из первых. «Вот они мы, – доложил шофёру Агеев. – Два дедушки. Табашников Евгений Семёнович и Агеев Геннадий Андреевич». Просим любить и жаловать.
Теснились у двери, не давая влезать другим, и упали на первые два сидения. Опять же возле двери. Смотри, как повезло. И дорога будет как на ладони, и в кусты – первыми! Особенно тебе, деда.
Шутили, подталкивали друг дружку. Втихаря даже глотнули из миниатюрного фунфырика. Бутылочки, которую запасливый Табашников купил в дорогу в последнем кафе. В буфете.
Поехали.
Весёлый, раскованный, на автозаправке за городом Табак всё же спросил у полной женщины (специально обученного человека), куда подевался шофёр Семёнов. Почему его не видно? Скучно, знаете ли, без него в дороге. А? Оказалось, что Семёнов уволен. Нарвался на какого-то влиятельного начальника, случайно попавшему к нему в маршрутку. «И на другой же день выгнали засранца, – не без злорадства закончила женщина. – Вот так. Счастливого пути, товарищи!»
Агеев сразу начал приставать. Кто такой Семёнов? Расскажи, Женя. Но Табак только подленько хихикал, переваривая новость. Агеев настаивал, лез. Тогда заткнул его бутылочкой. Как младенца соской. А сам всё хихикал.
Однако и Семёнов закувыркался куда-то за горизонт, и вновь летели за окном весенние поля, перелески, весенняя природа. И опять душа радовалась, пела. Прикладывались и прикладывались к бутылочке. Уже ко второй.
Вдруг впереди Табак увидел рощу. Ту самую. С пустыми искривлёнными стволами. Взывающими к небу. «Смотри, смотри! Вся жизнь наша изломанная летит. Во, пролетела. Осталась позади. Гуляй теперь, Гена! Теперь всё у нас будет хорошо! Слышишь?» Но голова друга уже плавала. Бурая, лысая, явно стремилась упасть в проход.
Табашников тут же разбудил. Заставил пересесть на своё место у окна. Помогал, направлял. Будто вялого монстра. И друг влез-таки на его место. И сразу привалился с ладошкой к стеклу. Ну, вот и хорошо, успокоился Табак. И отхлебнул по этому поводу. Отметил переселение друга. Под укоризненным взглядом старухи через проход. «Не желаете?» – протянул бутылочку. Старуха отпрянула от фунфырика, как от чёрта.
Потом надолго задумался, загрустил. Вспоминал далёкую родину, куда вряд ли когда-нибудь приедет, вернётся. Где остались могилы матери и отца. Где сам оставил всю свою жизнь…
На переезде под вечер опять стали. На этот раз оказались вторыми. Впереди только задастая хонда. Агеев спал, Табашников – крутил головой, ничего не мог понять: на удивление Апельсин в жилете всё так же ругалась по телефону. Однако одновременно закрывала переезд. Вдруг начала крутить бандуру в обратную сторону. Поднимать железную штангу. Ошиблась перед этим, что ли?
Первая машина тронулась, переехала рельсы. Дальше всё произошло мгновенно. На машину с Табашниковым и Агеевым налетел ревущий товарный. Ударил, метров двадцать протащил и отбросил. Как игрушку с высокого полотна…
Агеев у окна погиб сразу. Табашникова вытащили из искорёженного железа. Он долго мучился, умирал. И умер в небе, в медицинском вертолёте. Живым до областной больницы не долетел.
6
На похоронах тестя и его дружка Валерий не был. Спрятался где-то в сараях. В одном из трёх. Потерялся.
Когда за женой заехали и увезли на кладбище – вылез из укрытия. Если точнее – из «укрывища», как сказал бы писатель, всласть поковеркавший русский язык. Пошёл варить новую беседку. Прямо перед домом.
Сидел как длинноклювый скворец на самой верхотуре железного сооружения – искры сыпались во все стороны.
Прервался, откинув шлем. Спросил у двух проходивших старух:
– Правда, красиво? Старые?
Старухи не подняли голов. Боялись только одного: не наступить, не зацепиться за
Последние комментарии
1 день 3 часов назад
1 день 5 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 3 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 13 часов назад