40 дней и 5 ночей (СИ) [Дина Макарова] (fb2) читать постранично, страница - 95

нему и показываю на свое норковое манто. — Я нормально одета для того места, куда ты меня зовешь?

Да, некрасиво указывать на его низкий доход. Но, во-первых, он мог бы пойти работать, а не воровать на улице. Во-вторых, хочу узнать его предел. Судя по спокойствию, проблема богатых и бедных его не сильно задевают. Не Робин Гуд!

Антон отрывается от стены и идет к выходу. Иду за ним. Интересно же!

Пришли мы снова на кладбище.

— Антон, да? — я неуверенно остановилась у калитки. — Спасибо, что пытаешься помочь мне справится…

— Пургу не неси и заходи, — резко обрывает он меня и галантно пропускает вперед.

— Я не хочу…

С той стороны мелькнула тень. Из-за памятников к нам вышел какой-то пацаненок.

— Узбек, это ты? — спросил он детским голосом.

— Я, малой. Это она. Расскажи ей.

Нас все также разделял забор.

— Мне брат рассказывал, что все с бабы началось, — мальчик громко шмыгнул, но продолжал рассказывать: — Тихвинские с нашими из-за какой — то курвы сцепились. Кто там у кого ее увел, не понятно. Но разборки затронули всех. Я точно не знаю, но год назад у вокзала драка случилась. Тихвинских больше было, а мой брат был с другом вдвоем. Их бы, наверное, под электричку положили, если бы мужик один не впрягся. Он мимо вроде как проходил. И еще там иномарка остановилась и мажор из нее вышел… Тоже сильно помог. Так, брат с другом смылись на всякий случай, морду мажору тоже подразбили. А те двое сели в машину и уехали.

Мысли разбежались в разные стороны. Я неловко посмотрела на Антона и спросила:

— К чему этот рассказ?

Антон привычно затянулся. А мальчик растерянно так ответил:

— Так вы ж вон про того спрашиваете? Который там лежит? Так это он был, мужик с вокзала.

— Мужик с вокзала — это бывший твой. Самоубивец типа. А мажор на машине, это твой мажор нынешний. Машинка у него приметная. Синяя с блатными номерами. Три эски. Они уехали вместе, а на утро одного нашли…

— Постойте, — я ж поперхнулась воздухом. — Вы хотите сказать, что… что, это мажор его убил? Вы сдурели?

Мальчик попятился от испуга и через минуту сбежал. С ведьмами сложно долго рядом находится.

— Это бред. Ты все придумал, — еле выталкиваю из себя слова. Ежусь на холодном ветру.

— Зачем мне это? — уточняет Антон с видимым безразличием.

— Хочешь денег за информацию, — не спрашиваю, утверждаю. Лезу в сумочку, достаю из кошелька все, что есть и сую ему в руки. — Держи, хочешь еще дам?!

Парень бьет меня по руке наотмашь. Ловит купюры и суёт мне их обратно в сумку. Я даже не сопротивляюсь, просто кусаю палец.

— Дура, — наконец говорит он. — Я думал, ты нормальная. Кажешься такой. А на деле такая же пришибленная мажорка. Жила бы в своем розовом мире и не совалась сюда. Или тебе обязательно нужно страдать?

Не дожидаясь ответа, он разворачивается и уходит.

— Постой, Антон, — кричу ему вслед. — Прости. С деньгами действительно вышло некрасиво.

Парень не оборачиваясь, поднял руку и показал мне средний палец. Заслужила, признаю.

Вдоль дороги навстречу Антону внезапно появился фантом. Невысокая женщина с пакетами. Она плавно прошла мимо и за спиной опешевшего парня растворилась. Следом за ней на дороге материализовалась фигура юноши, возрастом примерно лет восемнадцати. Он был вполне себе в узнаваемом костюме Адидас. Фантом пару минут ходил вокруг Антона, затем достал сигарету и исчез.

— Пожалуйста, хватит, — заскулил Антон. Повернулся ко мне лицом и заорал: — Хватит!

Подошла к нему, взяла его под руку и потянула в сторону города со словами:

— Выпьем. Нам обоим это нужно.

Наше появление в единственном приличном кафе-баре произвело фурор. У Антона здесь оказалось много знакомых. Но мой угрюмый друг никого не замечая, прошел за угловой стол и попросил официанта принести водки. Я ограничилась бокалом шампанского. «Советское», почти вкус детства.

— Как ты узнала про маму и брата? — глухо спросил Антон у меня.

— Я — ведьма, я тебе намекала об этом. Фантомы твоих родных и дорогих людей они вокруг тебя. Я просто их немного сделала плотнее.

Парень поднял на меня глаза. Буря и океан боли, отчаяния практически утопили меня. Трудно не поддаваться чужим чувствам и эмоциям. Этому меня дольше всего учил наш декан, Яромир Альфредович.

— Мне тоже больно, когда начинают копать в моей душе, — ответила ему сразу и на его невысказанный вопрос. — Я знаю, что Ярослав был здесь год назад. И знаю, что Он убил сам себя. И я пытаюсь смириться с этим. С чужим выбором трудно считаться…

— Зачем пошла тогда со мной?

— Потеря близких делает вас уязвимее. Любое упоминание о них и мозг отказывает. На этом часто играют мошенники.

Мы молчали. Антону было тяжело. Мне не легче.

— Твой мажор ведь тоже из этих… типа ведьмаков, — ухмыльнулся уже пьяно парень. — Что он не мог спасти твоего бедолагу?

Р — ревность.

— Мы не боги, Антон, очнись, — я реально