Записки сумасшедшего [Екатерина Боровикова Копилка] (fb2) читать постранично, страница - 2

меня плевать хотела. Сука.

Он рядом, кстати, шлялся. За ручку держал, падла. Говорят, он сменит тестя на должности старосты через пару лет. Тоже мне, важная птица. Ненавижу.

Купил Симоне и её спиногрызам презенты — пацанятам робота, грузовик и карандаши, жене — колготки тёплые и доску стиральную. Расплакалась, целовать полезла. Потом спрашивала, откуда богатство. Так ей, дуре, и сказал, чем я с корешами раньше занимался. Надо мешок с хабаром перепрятать. Хорошо, в подвал особо никто, кроме меня, не ходит.

Один торговец просёк, как я на Вику смотрю. Подмигнул, поманил, шёпотом спросил:

— Любишь?

— Чё?! — спросил я. — Не твоё дело, черномазый!

Он был странный. Говорил на чистом русском, а глаза чёрные, словно прищуренные. Кожа смуглая. В ушанке и тулупе выглядел, как дебил. Ему бы тюрбан на башку, саблю в руки и коня между ног — вот так было бы по понятиям.

Хотя чего это я. Караван весь такой был. Прямо табор. Но это точно не цыгане, я в прошлом их навидался. Не то.

Короче, рявкнул я, а он подмигнул и говорит:

— Нравится она тебе, но чужая. А ведь могла быть твоей. Хочешь, помогу?

Собрался послать, но Вика на меня взгляд бросила и кивнула. Поздоровалась, будто мы утром за завтраком не виделись. Может, решила меня простить за тогдашнее, уже столько месяцев прошло, я женат, она замужем. Кажись, всё-таки есть между нами искра.

— Ну? Что у тебя? — спросил я у торговца.

Далее текст не читабелен — видимо, на бумагу попала жирная пища, буквы, написанные карандашом, расплылись. Эффект наблюдается на протяжении многих страниц.

25 июня.

У Симоны живот гигантский. Может, там двойня? Врачиха говорит, через пару месяцев папашей стану. Трахать её уже тяжеловато, слишком неповоротливой стала.

Вчера вечером я всё доделал. Угол оборудовал как надо. Торговец тогда сказал, что Викусе нужно подсыпать порошок в горячее питьё, и она минут на десять решит, что я — лучший друг. За это время нужно завести её в тот круг, который нарисовал. Честно, задолбался клепать настил! Надо же было по-тихому, чтобы никто наверху не услышал. Еле отвадил жёнушку ползать ко мне в подвал. Сказал, боюсь, что ляснется со ступенек и ребёнка потеряет. Дура поверила и оставила в покое.

В подвале нашлось и железо, и стекло. Серебро из своих запасов переплавил всё до крошки. Немного стырил на складе, надеюсь, заметят не скоро. А потом будет всё равно — возьму Викусю и уйду куда-нибудь. Что мы, другого дома не найдём?

Земля, которую продал торговец, воняет тухлым, но это ничего. Я не привередливый. К тому же травяная смесь частично вонищу перебивает — хотя у неё тоже запах резкий, глаза аж выедает. Кругляши положил там же, чтобы в нужный момент под рукой были. Символы на них так и не разобрал — когда пытаюсь присмотреться, в глазах всё расплывается. Да пофигу — один в рот мне, другой в рот Вике, уложить её на настил и отжарить, даже если будет сопротивляться. И мы навсегда будем связаны.

Да, она точно меня полюбит. Сегодня же. Я и так слишком долго ждал.

25 июня, вечер.

Это жесть! Неразборчиво. Торговец тварь, я его… неразборчиво. Что мне… неразборчиво… староста!.. Неразборчиво.

Так, успокойся, чмо. Собери мысли в кучу.

Поначалу она покорно делала всё, что я говорю. А потом, когда действие порошка кончилось, поняла, что я — не муж её придурочный. К тому моменту штаны и трусы уже сорвать с неё успел.

Я не думал, что баба может так озверело сопротивляться. Чтобы не орала, зажал рот рукой. Всунуть член еле сумел. Всё не так прошло, как представлялось. Я не раз трахал баб без их согласия, но Вика… Я ведь не так с ней хотел. А вокруг всё плыло, от кругляша во рту горько стало. В какой-то момент она обмякла, глазами в потолок уставились. Я не сразу понял. А когда понял, остановиться не смог — во-первых, был уже на грани, во-вторых, горечь изо рта добралась до башки, и всё затуманилось.

Она точно померла. Зуб даю. Я понял — её кругляш в горле застрял, вот она и задохнулась. Лучше бы я её по-простому где-нибудь за огородом выщемил, чем так!

Хотел кругляш выплюнуть, а его во рту не оказалось. Будто растворился. Заглянул Вике в рот — то же самое. То ли штука в глотку глубже продавилась, то ли рассосалась. Не знаю.

Люди не спят. Ищут. Мужик её с папашей вообще как с ума сошли. Хорошо хоть, никто не видел, что она со мной спускалась. И я молодец, что труп всяким триппером закидал. И лампочку выкрутил — в темноте много не увидишь. Так, на меня уже косятся, пойду помогать в поисках. Если повезёт и до утра не найдут, прямо с рассветом и свалю. Сейчас не получится — все на ушах.

26 июня, утро.

Поиски переместились на стадион. В школе только спиногрызы всех возрастов, даже Симона выползла на улицу. Я обошёл здание по кругу и вернулся. Пока все снаружи, надо успеть свалить.

Только вот вещички в подвале. А она там.

Так, я мужик или кто?

27 июня.

Она жива! Когда я спустился, она сидела на настиле и плакала. Сказала, что