Таёжная речка Акшинка [Александр Александрович Соколовский] (fb2) читать постранично, страница - 3

торжественной тишины тайги.

Ядовитая мышеловка

Не успели мы как следует устроиться в нашей охотничьей палатке на берегу Акшинки, как к нам пожаловали первые гости. Это были мыши — лесные мыши: маленькие, хвостатые, рыжевато-серые, очень прожорливые и нахальные.

Чего мы только с Василием Васильевичем не придумывали, чтобы уберечь от них наши припасы! Подвешивали мешки на верёвках к веткам деревьев; заваливали на ночь камнями; заколачивали в ящик из берёзовых жердей… Ничего не помогало. Мыши ловко взбирались вверх по стволам деревьев, пролезали в щели среди камней и находили лазейки в берёзовых палках.

Наконец мы сдались. Обрезали верёвки, расшвыряли камни, из берёзовых палок нарубили дров для костра. Свалили наши припасы прямо на землю под кривой берёзой и только накрыли сверху брезентом от дождя — дождь ведь не мыши: от него спастись можно. А мышам мы сказали: ладно, ваша взяла, грабьте!

Шли дни. Убывали наши продукты. Утром заглянешь под брезент — мешок с крупой прогрызен, сахар испорчен… И каждый раз по утрам, приоткрывая брезент, чтобы достать к чаю сахар или сухари, я опасался, как бы там не оказалось пусто.

Однажды вечером захотелось нам попить чаю с сухарями. Я откинул брезент да так и отскочил, будто меня змея ужалила. Правда, никто меня не ужалил, но змея действительно была. Она лежала на мешках, свернувшись в три кольца, бурая, под цвет свежевыкопанной земли, с чёрными узорами от головы до кончика хвоста.

Когда я отпрянул в сторону, змея подняла плоскую треугольную головку и посмотрела на меня сердито. Крошечные глазки её были жёлтые, как у кошки, с таким же по-кошачьи узеньким зрачком.

Я сразу узнал гадюку — очень ядовитую змею. От её укуса человек, если не умрёт, то долго будет болеть.

Опомнился я, схватил палку, замахнулся, чтобы убить такую опасную соседку, и вдруг остановился. А что понадобилось гадюке на наших мешках? Сахар змеи не едят, сухари — тоже, и крупа им как будто ни к чему. «Да ведь она здесь на мышей охотится! — догадался я. — Сидит под брезентом и ждёт. Сунется какой-нибудь серый хвостатый жулик, и в один миг настигнут его ядовитые змеиные зубы. Вот так помощница у нас появилась! Вот так мышеловка!..»

Позвал я Василия Васильевича.

— Гляди, — говорю, — какая у нас мышеловка появилась.

— Ты её не гони, — сказал Василий Васильевич. — Пусть сидит, пусть наш склад сторожит.

— А как же чай? — спрашиваю. — Надо же нам сахар достать.

— Ничего, ничего, — отвечает Василий Васильевич. — Вон речка рядом — водички попьём.

— А обедать как же? Крупа нужна, соль…

— Ничего, ничего, — говорит Василий Васильевич. — Вон речка рядом — водички попьём.

— Ну, нет, — не согласился я. — Какой же это будет отдых, если мы с тобой одну водичку станем пить на завтрак, на обед и на ужин?

Отшвырнул я палку, взял тоненький прутик и легонько постукал им змею по узорчатой спине: отойди, мол, в сторонку, дай нам сухари взять — чаю напиться. Гадюка повертела головкой, высунула чёрный раздвоенный язычок, сползла с мешков и исчезла в густой траве.

Огорчился Василий Васильевич:

— Не приползёт она назад, не вернётся.

— Что же делать, — ответил я. — Пусть уж лучше мыши. С ними хоть к мешкам подойти можно. А с этой попробуй сунься: возьмёт да и тяпнет. Зубы-то какие!..

Сели мы чай пить. Пока по три кружки выпили, совсем стемнело. А мы всё гадаем: приползёт назад наша ядовитая мышеловка или не приползёт?

После ужина пошёл я положить под брезент сахар и сухари, гляжу: змея лежит на прежнем месте, устроилась на мешке с крупой.

— Ну, — воскликнул Василий Васильевич, — теперь берегитесь, мыши!

Так и поселилась гадюка на нашем продовольственном складе. Днём нас мыши не беспокоили, и она куда-то уползала: должно быть, по своим змеиным делам. Зато в сумерки, когда вся тайга вокруг наполнялась осторожным шорохом, шуршанием, попискиванием и потрескиванием веток, она возвращалась, словно приходила на дежурство, и устраивалась на мешках под брезентом.

Перестали пропадать у нас сухари и крупа. Успокоились мы. И очень нам нравилось, что охраняет наши припасы такой необыкновенный сторож.

Долго не удавалось мне подсмотреть, как змея охотится. А один раз удалось.

Случилось это вечером. Ярко горел костёр и освещал всю полянку, на которой стояла наша палатка. Брезент на мешках был откинут, и я хорошо видел гадюку, которая лежала свернувшись, будто кусок верёвки.

Вдруг я заметил, как сбоку на мешки проворно вскарабкалась мышь. Наверно, она не видела змеи и принюхивалась, шевеля усиками, словно примеривалась, в каком месте начать прогрызаться к вкусным сухарям. Я смотрел очень зорко, затаив дыхание и боясь пошевелиться. И всё-таки мне не удалось уследить за точным и быстрым движением змеиной головы. Мне показалось, что мышь просто увидела гадюку и от страха