Любовь и прочие неприятности [Rion Nik Rionrionik] (fb2) читать постранично, страница - 2

Марии было гораздо тяжелее, тогда она потеряла свою единственную дочь.

— Ты ведь меня тоже спасла, Светлячок, — назвав меня моим детским прозвищем, Мария улыбнулась и продолжила: — Такая напуганная, растерянная маленькая птичка.

— Не такая уж и маленькая, мне четырнадцать было. А почему птичка?

— Видно, что не понимаешь ничего, а сидишь, нахохлившись, прямо воробушек... Мы тогда не знали, что и думать, а после обследований решили, что тебя с какой-то дикой планеты к нам занесло. И не спросишь из-за амнезии. Решили сначала вылечить, потом дальше решать. А еще так мне Ирланку напоминала, страшно подумать, что я могла бросить тебя, если бы не это.

— Может и с ней тоже все нормально. Ее ведь не нашли. Раз я тут, а она там. Я ведь рассказывала тебе.

— Ох, прости, Светлячок. Опять я сырость развожу. Тебе ведь тоже нелегко. И вообще у тебя день рождения...

— Да уж, — я усмехнулась, — даже отмечать неудобно в такой день. Жаль, что я не сразу вспомнила, что зимой родилась. «С другой стороны, тоже правильно, можно считать вторым рождением».

— После контузии не удивительно. Перенос как мог повлиять, тоже не известно. Взрыв этот... Говорят, там оружия-то не было, а вот странные нетипичные обломки чего-то нашли, но так и не выяснили что это.

— А может и выяснили, да засекретили. И ведутся где-нибудь секретные разработки в секретном бункере в секретном лесу.

Мария засмеялась:

— Ну, у тебя и фантазия. Я еще тогда удивлялась, как может у подростка быть такое воображение, скептицизм и неверие. Ты все подвергала сомнению. Это было странно, — она слегка покачала головой.

— Да чего уж тут странного. Я же рассказывала, на чем выросла. В моем времени все такие, и это было нормально. А тут вроде и ровесники, — я вздохнула, — но как младенцы, наивные, восторженные.

— Забота о тебе меня вытянула, жить заставила, — она протянула руку и заправила выбившуюся прядь мне за ухо, — все эти обследования, лечение. Тебе даже вакцины индивидуальные делать пришлось. А уж как к школе готовились!

— О да! Как вспомню. Но с таким чудом как гипнограммы! Раз плюнуть!

Мы весело рассмеялись и решили переместиться в кафе перекусить.

Действительно, чудо. Чудо, что я вообще выжила. Чудо, что судьба подарила Марию. Чудо, что смогла вспомнить кто я и откуда. Вот только каким образом оказалась здесь… чудо спасовало — воспоминание не пришло. Последнее, что отложилось в памяти, как мы с лучшей подружкой Ольгой сидели в скверике рядом с «Олимпом», поедали мороженое, весело болтали и радовались, что поедем на областные соревнования по плаванью…

— Сколько у тебя времени? Ты не передумала улетать?

— Нет, не передумала. Буду постигать романтику звездных дорог.

— Какая уж тут романтика. Серж мой так и пропал неизвестно где, на какой-то звездной дороге. Сколько лет уж прошло, — Мария печально улыбнулась. — Просто беспокоюсь. Знаю, что не передумаешь, а все равно пытаюсь отговорить. Я же помню твое потрясение, когда вы проходили историю Федерации и Звездного флота, и твои очумелые глаза уже тогда мне все сказали.

Я промолчала. Мы много раз обсуждали и говорили об этом. И мою очумелость в том числе. Попасть невероятным образом в мир, о котором когда-то знала, что это выдумка кинематографов! Мария говорила, что я тогда была почти невменяема. То рыдала, то хохотала. Несколько дней успокаивать пришлось. Успокоилась, только время от времени еще проглядывала «очумелость» во взгляде.

— Да, так и не спросила, как стажировка, как Карл?

Я поморщилась:

— Стажировка хорошо. Жалко пострелять нормально не дали. Не понимаю, какой смысл показать, объяснить, а в руки не дать.

— Не поняла, ты про что?

— Про винтовку. Такая бандурина, отбойный молоток напоминает, — я вытянула руки и изобразила примерные габариты, — стреляет так же фазерными лучами, как и пистолет⁽¹⁾. Так вот пистолет дали пострелять, а винтовку не дали, жлобы.

— Не знаю, про какой молоток ты говоришь, — озадаченно произнесла Мария, — вам, что, оружие выдадут?

— Каждый член команды должен иметь навыки обращения лучевым оружием, — я пожала плечами, — действующий офицер имеет право носить его постоянно, нам же выдадут карманный фазер.

— Даже не думала, что у тебя такая любовь.

— Не любовь, просто интересно!

— Боже мой! Вижу перед собой не взрослую женщину, а ребенка, которому игрушку не дали. Давай, про Карла рассказывай.

— Ну, ма-а-ам!

— Понятно. Значит, и с Карлом не сложилось... Опять. Бедная ты моя. Парень-то неплохой был.

— Скучно, даже поговорить с ним не о чем.

— Как и со всеми остальными. Что ты ищешь в них такого, что не найдешь никак?

— Сама не знаю. Знаешь, это что-то неистребимое. Если ты блондинка, то, априори, тупая курица, и отношение соответствующее. Надоело.

— Ты поэтому на древнем экспрессе из Абуджи решила поехать?

— Захотелось пейзаж посмотреть. А этот паровоз и правда медленный.

— Хм… па-ро-воз, смешно. И стоило почти трое суток трястись. Скучно поди было?

Вот тут я почувствовала,