Медовый месяц на ледяной планете. Рахош и Лиз [Руби Диксон] (fb2) читать постранично, страница - 5

делаю стежки уже поспокойней. — До Лиз у меня никогда не было пары. Я… хочу сделать ее счастливой.

Внешне я безобразен и стал изгоем, и понятия не имею, в моих ли силах сделать ее удовлетворенной. Однако держу эти ужасные мысли при себе.

Он все обдумывает.

— Мар-ленн обожает слова, — говорит он через некоторое время.

— Слова?

Зэннек кивает головой.

— Грубые слова. Смелые слова. Я рассказываю ей, что я собираюсь с ней делать и как, и говоря это, я прикасаюсь к ней. От этого она возбуждается.

Очень интересно. Мне что, разговаривать с моей Лиз в то время, как мы спариваемся? Я пытаюсь изобразить в своем воображении, как говорю ей: «я собираюсь сейчас вставить в тебя свой член» и не представляю, как это может возбудить женщину. Но пара Зэннека выглядит чрезвычайно довольной. Я смотрю на него не без любопытства, поскольку из всего нашего племени Зэннек самый неразговорчивый.

Все же, если его пара нуждается в словах, она, должно быть, счастлива, раз одаривает его этими кровоподтеками.

Не выходят у меня из головы эти кровоподтеки на его шее в то время, как я иду рядом с Лиз, держа ее за руку. Слова. Смелые слова, когда я прикасаюсь к ней. Пожалуй, мне придется в этом попрактиковаться.

Так что, пока мы идем, я думаю о том, какие слова скажу Лиз и как.

Это намного сложнее, чем кажется.

***

Мы идем большую часть дня. Лиз сильнее многих женщин, но ее ноги короче моих, и я приноравливаюсь, чтобы идти с ней в ногу. Мы ушли не так далеко, как бы мне хотелось, но когда мы оказываемся рядом с пещерой охотников, я веду ее прямо к ней.

— Здесь мы остановимся на ночь.

— Ну наконец-то, — заявляет она самым драматическим образом. — Я уже с ног валюсь.

Я обхватываю ее лицо руками и замечаю, что ее веки налились тяжестью. Она улыбается мне, наклонившись ко мне.

— Ты мне не говорила, что устала, — упрекаю я осуждающим голосом.

— Мне не хотелось нас замедлять, — зевнув, говорит она.

— Лиз, — говорю я, совсем расстроившись. — Нам нет нужды торопиться. Еще очень долго мы будем в изгнании. Так что нам никуда не нужно спешить. Мне вовсе не хочется, чтобы ты шла до тех пор, пока устаешь настолько, что не в силах держать глаза открытыми, — я ласкаю ее мягкую щеку. Все мои идеи о сегодняшней ночи и спаривании с ней, в то время как я описываю все в малейших подробностях, уже улетучились. Она устала и нуждается в том, чтобы ей возле костра помассировали ножки и укутали в теплые шкуры. — Пойдем, — говорю я и наклоняюсь, чтобы поцеловать кончик ее холодного покрасневшего носика. — Я разведу костер и согрею тебя.

Она лишь устало мне улыбается, глядя на меня ласковым взглядом.

— Эти идиоты считают, что изгнать нас вдвоем — это своего рода наказание. Сборище безмозглых тупиц! Но только они не знают, что я просто обожаю вот так быть с тобой.

Мое сердце до боли сжимается. Моя идеальная пара. Мне хочется прижать ее к своей груди и сражаться со всем миром, только чтобы она была в безопасности. Я снова глажу ее щеку, а затем первый захожу в пещеру, чтобы убедиться, что никто ее не занял. После того, как выясняю, что там все в порядке, входит Лиз… и испускает ах.

— Эта пещера такая большая! И теплая! — вдруг она в замешательстве хмурится. — А почему она теплая?

Я становлюсь на колени, чтобы в кострище разжечь костер.

— В глубине пещеры есть горячий водоем. Если хочешь искупаться, то мы можем это сделать.

— Боже мой, горячая ванна? А можно, чтобы здесь был наш новый дом? — ее глаза загораются от энтузиазма.

Я фыркаю.

— Крыша пещеры низкая, а пол неровный и по нему неудобно ходить. Уже через несколько дней тебе это надоест, но на эту ночь нам и этого хватит.

— Не будь таким кайфоломом, — дразнит она, произнося совершенно непонятные мне человеческие слова, но которые все равно заключают в себе привязанность. — Ну и ладно, тогда этим вечером мы насладимся купанием, а уже потом утром двинем дальше?

Я киваю головой в знак согласия и заканчиваю разводить огонь, затем кладу в кожаный мешочек чистый снег и засыпаю травы, чтобы приготовить горячий чай. Пока я занят, Лиз разворачивает постельные принадлежности и делает для нас гнездышко из шкур, но ее движения медленные и вялые, а когда постель приведена в порядок, она плюхается на спину и закрывает глаза.

Я подхожу к ней и начинаю снимать ее сапожки.

— Ты должна как следует выспаться.

— Да к черту спать, — молвит она сонным голосом. — Сначала я хочу искупаться.

— Тогда пойдем и искупаемся, — стащив с нее сапожки, я помогаю ей встать на ноги, после чего снимаю с ее стройного человеческого тела тунику и леггинсы. Она везде такая маленькая и стройная, за