Мир на Востоке [Эрик Нойч] (fb2) читать постранично, страница - 2

писателей ГДР особенно активно пополнялись из числа газетчиков и журналистов — именно так начинали свой творческий путь Дитер Нолль, Герман Кант, Криста Вольф, да и многие другие ныне известные писатели. В отличие от художников старшего поколения — И. Р. Бехера, Б. Брехта, В. Бределя, А. Зегерс — они выражали в своих произведениях нечто совершенно новое: мироощущение поколения немцев, сформировавшихся в послевоенных условиях и почувствовавших себя строителями и хозяевами социалистического общества. Особое положение Эрика Нойча в этой группе писателей обусловлено прежде всего тем, что в силу случайного и не случайного стечения обстоятельств он по тематике и проблематике своих произведений оказался ближе всего к «базису» — к тем экономическим, социальным, политическим и нравственным изменениям, которые происходили в производственной сфере: на стройках, заводах, а прежде всего на новостройках, где яснее всего проступали черты новых экономических и социальных взаимоотношений в обществе. Его творчество в целом можно рассматривать как художественную хронику социалистического строительства в ГДР. Хроника эта простирается от первых послевоенных лет и до современности, хотя наиболее подробно в ней выписаны именно пятидесятые и шестидесятые годы, пафос которых заложил основу мироощущения Э. Нойча, основу его художнического ви́дения.

Э. Нойч, разумеется, был далеко не единственным писателем ГДР, обратившимся к производственной тематике. Первые произведения о трудном начале социалистического строительства в ГДР были созданы писателями-антифашистами старшего поколения: роман «О тех, кто снами» (1950) Эдуарда Клаудиуса, драма «Бургомистр Анна» (1952) Фридриха Вольфа, роман «Решение» (1959) Анны Зегерс. Да и более молодые писатели не молчали: Эрвин Штритматтер, Юрий Брезан, Вернер Бройниг, Иоахим Новотный… Однако именно Э. Нойч выступил с двумя программными книгами, отразившими многие сущностные черты новой общественно-исторической ситуации в ГДР. Это уже упомянутый сборник рассказов «Биттерфельдские истории» и роман «След камней», где в живых и острых конфликтах, с хорошим знанием темы, лаконичным и понятным языком были изображены события на заводах и новостройках республики. Роман «След камней», к которому литературная критика предъявляла и предъявляет претензии с точки зрения его художественного уровня, продолжает пользоваться популярностью. Читатели видят в нем то, чего порой не замечает критика, — писатель искренне любит и понимает простых людей, о которых пишет, и поэтому ему удается запечатлеть осознанный переход трудящихся масс к активной поддержке социалистических жизненных принципов.

Надо отдать должное Э. Нойчу и в том, что он никогда (или почти никогда) не занимался «лакировкой» действительности, избегал упрощенного взгляда на неантагонистические конфликты в социалистическом обществе. Напротив, он раньше многих понял, что и в социалистическом обществе конфликты между развитием личности и развитием общества могут протекать необычайно остро. Поэтому в его романах, повестях и рассказах немало серьезных и даже трагических коллизий, которые разрешаются медленно, с трудом и не до конца или же доводят героев до физического и духовного краха. Причем конфликты эти касаются не только героев «отрицательных» или «средних», они почти в равной степени относятся и к героям положительным, таким, как, например, Хоррат, парторг крупной стройки («След камней»), или Эберхард Гатт, журналист, из рабочих («В поисках Гатта», 1973)^[3], или журналист, а затем ответственный партийный работник Франк Люттер («Когда гаснут огни»).

Э. Нойч на «производственном» жизненном материале отобразил характерные конфликты и проблемы нового общества в ГДР: несовместимость карьеризма и догматизма с социализмом и в то же время живучесть и жизнестойкость этих явлений, приобретающих на определенных этапах типический характер; неоднозначность, изменчивость людей, непредсказуемость поведения многих из них в непредвиденных общественных ситуациях, когда «положительные» герои на время или навсегда становятся «отрицательными» и наоборот; тонкие и сложные, но неразрывные связи общественной и интимной сфер жизни человека на переломных этапах истории. Например, трагедия Эберхарда Гатта состоит даже не столько в том, что он малообразован и не может поспеть за стремительным бегом времени, она гораздо больше в том, что на поверку он в конкретной исторической ситуации оказывается человеком духовно и душевно ограниченным, ведь «классовый подход», представлявшийся ему панацеей от всех бед, вовсе не отменяет выработанных человечеством общегуманных категорий, как в этом долгое время был убежден Гатт (да если бы один только Гатт!). Из-за своих догматических взглядов, которые, казалось бы, вполне себя оправдали, Гатт теряет самое дорогое, что у него было в жизни, — свою жену Рут, безупречно чистого и порядочного человека.