Ты будешь моим светом (СИ) [Larienn] (fb2) читать постранично, страница - 3

не то. Как ты докатился до такого? Не пришел, не сказал... ты ведь знаешь, мы всегда… Я всегда тебя выслушаю.

Я лежал на кровати и не реагировал. Во-первых, так как был очень слаб, во-вторых – что я мог сказать? Что давно перестал быть верен идеалам Хозяина? Что не прочь бы узнать, что об этом думает сам Люц? Так ли он фанатично до сих пор следует всем указам? Следует не только телом, но и душой? Думаю, друг догадывался об истинном положении дел в отношении Дамблдора. О том, что я был не совсем тем, кем казался для всех остальных. О моей двойной игре. Только до поры до времени эта тема не всплывала между нами, во избежание разрушения давних отношений. Прости меня, Люц, но я не готов. Сейчас не готов говорить об этом. Я вообще еще не готов говорить. Я хочу плакать. Но не могу.

(В колокол бьет, объявляя тревогу, печальный призрак нашей свободы, но не услышат и не помогут мертвые боги… Черное солнце – Би 2).

Комната, в которой находились друзья была небольшой, но уютной. Малфой помнил, что его друг не любил больших пространств. Это была гостевая, оформленная в песочно-болотных тонах. Впрочем, сейчас она освещалась лишь одной большой свечой, стоящей на столе, и цветовая гамма, поэтому, не имела абсолютно никакого значения. А имело то, что кровать была в меру мягкой, не резал глаза резкий свет, температура в помещении была теплой, а рука, пока еще покоящаяся на лбу Северуса – прохладной и заботливой. Часы пробили 4 утра. Ни туда, ни сюда. Мерзкое время. Снейп снова закашлялся, судорожно втягивая в себя воздух. Неужели сломаны ребра? Срастаются? Губы ему промокнули влажной тканью. Стало чуть легче. Веки снова потяжелели и, зельевар сам не заметил, как вновь погрузился в сон.

Люциус.

Итак, я забрал Северуса к себе. Чудом, он остался жив. Двое суток провалявшись без видимых улучшений, этот засранец-таки начал выкарабкиваться. На наше счастье, метка вела себя спокойно. Наказав Нарциссе позвать нашего семейного лекаря, который, благодаря щедрым финансовым вливаниям, умел держать язык за зубами, я сам дежурил у постели друга. Домовики меняли воду в тазике, откуда я смачивал его лоб, и обеспечивали всем остальным необходимым. Первые сутки я провел там безвылазно. В таком возрасте настоящих друзей остается крайне мало. Если они вообще есть. А с Северусом нас связывало многое. Слишком многое. Я не мог потерять его. Пережив не самые приятные мгновения, я, наконец, увидел его осмысленный взгляд. Ну Слава Богам! Что за дурь обнаружил в его крови наш лекарь? Уму непостижимо, хотя постойте… Если так разобраться… Наверное, я единственный хоть примерно понимал, какая тяжесть лежит на его плечах. Там все было не просто. Последние годы многое изменили. Я не мог с точностью сказать, каких идеалов придерживается друг. И не трогал эту тему вообще. Он будет мне другом в любом случае, я знал это. Точнее, я буду. Если нужен ему. Если ему дорог. Я подозревал, что с некоторых пор он служил двум Хозяевам.

Северус.

Благодаря своим же зельям, которые я поставлял другу в избытке, я стремительно шел на поправку. В физическом смысле. В душе все так же зияла дыра, которую я ничем не мог заполнить. Я был вовсе не таким сильным, каким меня привыкли видеть окружающие. Человек-скала, человек-кремень. Бездушный исполнитель. Послушная кукла. Маски, маски. На 4-й день я самостоятельно сел на кровати и задумался. Назад, в школу? Продолжать играть свою роль? Очевидно, что да. Вчера Малфой задал мне конкретную трепку за баловство с наркотиками. Шипел на меня целых полчаса. В конце мне даже стало смешно. Ах, Люц, тебе ли не знать, что игры Темного Лорда не всегда можно выдержать «на трезвяк». Ты лучше других понимал мои эмоции, но все-равно шипел. Слизеринская змеюка. Я улыбнулся. Беспокоился, выходит. Сколько мы уже с тобой знакомы? Не сосчитать. Ты уже тогда был старше меня и вовсю пользовался этим правом. Детство, юность, зрелось… Мне уже 37… как бегут годы. 37 лет одиночества. Интересно, дотяну я до 40-ка? Эти противостояния «добра» и «зла» вконец меня измотали. Мне уже было начхать, кто победит. Лишь бы меня оставили в покое. Последний год я думал именно так, но не знал, как выпутаться из всего этого. Я слабел. Энергетически и морально. Допускал ошибки. Одна из них могла стать роковой.

Люциус.

Ну я… вчера хватил лишку. Я же тоже не камень. Перебрал у себя в кабинете чуток огневиски и высказал Севу все, что о нем думаю. Полагаю, я был крайне красноречив. Да, я опекал его. Неосознанно, по-большей части, но... Я погрузился в воспоминания: «Второй мой год обучения в Хоге. Второкурсник имеет гораздо больший вес перед первокурсником, чем, допустим, третьекурсник перед второкурсником и так далее. Проще говоря, первый курс считается совсем «мальками». На них многие смотрят снисходительно и свысока. Оно и ясно – не знают простейшего. Пивза, и того отпугнуть не могут. Малышня. Другое ли дело – второй. Уже умудренные