Практика [СИ] [Avar] (fb2) читать постранично, страница - 9

я не раз встречал сообщение о том, что после оставления Смоленска требование генерального сражения «было всеобщим».

Описание грандиозной Бородинской битвы занимало более 20 страниц, изобиловало подробностями, названиями полков и дивизий, именами и титулами маршалов и генералов, многие из которых погибли в битве. В целом, ход битвы соответствовал известным мне описаниям, однако у меня сложилось полное впечатление, что потери русской армии были заметно больше официально объявленных. Фраза «Потери наши были не более французских» указывала на сопоставимость потерь, что для более малочисленной русской армии было, несомненно, катастрофично.

После Бородино армия начала отход. 30 августа (11 сентября н. ст.) Кутузов встретился с отступающей армией у деревни Мамоново. Изначально он планировал задержать противника и приказал укрепить лагерь полевыми укреплениями. Однако, изучив бедственное состояние русской армии после Бородино, принял решение о дальнейшем отступлении. Согласно данным автора, к Дорогомиловской заставе подошли 62 000 старых войск и около 6 000 казаков; остальные силы составляли рекруты и ополченцы. При этом «Более 10 000 человек не имели даже ружей и были вооружены пиками, в то время как силы неприятельские простирались до 130 000 человек».

Потом был совет в Филях и знаменитое «С потерей Москвы не потеряна Россия», уход армии и жителей из Москвы, отчаянный Милорадович, переговорами удержавший Мюрата от попытки войти в Москву с ходу, отступление армии по Рязанской дороге и поворот к Тарутину. А дальше…

Дальше началось описание заговора с целью возведения на престол Екатерины III! Оказывается, ещё весной наши дипломаты получили сведения о том, что Наполеон предполагает в случае войны с Россией инициировать дворцовый переворот и возвести на престол сестру Александра I Екатерину Павловну, в свадьбе которой с Наполеоном было отказано Александром. Её выдали замуж за Георга Ольденбургского только для того, чтобы не выдавать за Наполеона, в тот момент искавшего случай породниться с одной из правящих европейских династий.

Известно, что высший свет и русское «общество» возмущались ходом войны. Более того, Александр прекрасно помнил, как приходили к власти и Елизавета и Екатерина. Да и он сам стал наследником не потому, что его отец «скончался апоплексическим ударом».

Таким образом, угроза переворота была вполне реальной, тем более, что автор писал об агентах Наполеона, которые весной с тайной миссией посетили некоторых сановников, в том числе, занимавших важные посты. Сигналом к выступлению должен был послужить либо разгром русской армии, либо потеря одной из столиц. В этом случае «общество», раздражённое ходом войны, убытками и потерями, было бы сильно «возбуждено против Государя» и могло поддержать заговорщиков.

Именно поэтому Наполеон провёл целый месяц в Москве, ожидая известия о смене императора. Его посланники к Александру с мирными предложениями должны были не только известить Наполеона о перевороте, но и сразу же заключить от имени Наполеона мир на его условиях. Главными пунктами такого мира были уступка нескольких губерний бывшего польского государства, разрыв с Англией и заключение союза с Францией против Англии.

Как известно, Александр отверг предложения о мире. Тогда Наполеон направил генерала Лористона к Кутузову под предлогом размена пленных. Лористон 23 сентября (6 октября) вечером встретился с Кутузовым, но «Кутузов отверг сделанное ему предложение». В чём, помимо мира, заключалось это предложение, мне неизвестно.

Время уходило, а переворота всё не было. Тогда Наполеон двинул отряды к северу от Москвы к Воскресенску (ныне г. Истра) и Новому Иерусалиму, «желая движением армии своей возбудить заговорщиков». Однако «неприятель был отбит партизанами и ополчением».

Наполеон не дождался ни переворота, ни мира, поэтому начал отступление. Далее следовало описание, известное каждому школьнику: сражение у Малоярославца, поворот Наполеона на старую смоленскую дорогу, морозы и т. д. Закончив чтение и краткий конспект почти в полдень, я отдал книгу Ивану Дмитриевичу.

— Ну что? — спросил он меня. — Прочёл?

— Да-а-а, — протянул я. — Честно говоря, не ожидал, что война, о которой так много написано, шла по-другому. Немного иначе, хотя результат тот же. Думаю, что если я найду такую же книгу в библиотеке, то у меня получится интересный курсовик или даже диплом.

Старик понимающе хмыкнул.

Дождь уже кончился. Я собрался, поблагодарил стариков за гостеприимство и отправился в путь. Иван Дмитриевич подробно объяснил мне, как выйти к дороге на Успенское, где я мог поймать попутку и сократить путь в Мишино.

Оглянувшись у начала лесной дороги, по которой мне предстояло идти, я увидел бывшего лесничего, стоящего на крыльце и глядящего мне вслед. Я помахал ему рукой и, вздохнув, быстро пошёл вперед.

До дороги на Успенское я добрался без приключений. Всё это время мои мысли были заняты не «сказанием