Дайте мне лабораторию, и я сдвину мир [Бруно Латур] (fb2) читать постранично, страница - 3

лабораторным исследованиям. В то время заболевания считались локальными событиями, которые подвергались подробному исследованию, учитывающему особенности почвы, ветра, погоды, сельскохозяйственной системы и даже отдельных полей, животных и фермеров. Ветеринары обладали знанием всех этих факторов, но оно было, хотя и подробным, но изменяющимся, скромным и неопределенным. Вспышки заболевания были непредсказуемыми, и их возникновение не поддавалось никакой систематизации, что усиливало уверенность в важности отдельных особенностей местности. Результатом распространенности такого многофакторного подхода к заболеванию было сильное недоверие ко всем попыткам увязать его с одной конкретной причиной, например микроорганизмом. Поэтому никто не связывал такие заболевания как сибирская язва и все их разновидности с лабораторной наукой. Лаборатория в Париже и ферма в Босе не имеют ничего общего. Они не представляют друг для друга никакого интереса.

Но интерес, как и все остальное, может быть создан. Используя результаты, полученные своими предшественниками, увязавшими сибирскую язву с лабораторией, Пастер идет еще на один шаг дальше и работает во временной лаборатории, установленной прямо на ферме. Нет более противоположных друг другу мест, чем грязная, плохо пахнущая и шумная ферма девятнадцатого века и рафинированная лаборатория Пастера. На ферме происходит беспорядочное поражение крупного рогатого скота невидимой болезнью, в лаборатории происходит исследование невидимых при обычных условиях микроорганизмов. На ферме выращиваются крупные животные, в лаборатории – микроскопические. С одной стороны Пастер (по-французски «пастух») рассматривается в образе открывателя новой животной породы, а также новой растительной культуры, с другой стороны эти две формы живности все еще не связаны никаким отношением. Однако, оказавшись в поле, Пастер и его ассистенты, использующие данные, полученные на самом поле, а также свидетельства ветеринаров, начинают эти отношения создавать. Они намереваются рассмотреть как точная локализация вспышек всех разновидностей сибирской язвы и их продолжительность могут соответствовать единственной, по их мнению, причине, а именно палочке сибирской язвы. Вне лаборатории они работают над переводом каждого пункта в ветеринарной науке на свои термины с тем, чтобы их работа внутри лаборатории соответствовала происходящему снаружи. Например, спора палочки (указанная Кохом) является переводом, с помощью которого объясняется возобновление инфекции на полях, даже спустя много лет после ее исчезновения. Термин «фаза споры» является лабораторным переводом выражения «зараженное поле» на языке фермера. Пастер и его коллеги принимаются за изучение этого языка, давая свое название каждому из соответствующих элементов на языке фермера. Они уже заинтересованы в самом поле, но все еще не представляют интереса для фермеров и их представителей.

2. Шаг второй: перемещение точки опоры со слабой позиции на сильную

На данном этапе Пастер переносит свою побывавшую на ферме лабораторию обратно в Эколь Нормаль. С собой он забирает всего один элемент: культивированную палочку сибирской язвы. Теперь он является специалистом по особому виду животноводства, а именно по выращиванию и разведению микробов. Он способен сделать то, что не удавалось еще ни одному фермеру: изолированно вырастить палочку в достаточно большом количестве, чтобы из невидимой она превратилась в видимую. Здесь мы в очередной раз сталкиваемся с изменением масштаба, вызванным лабораторией: вне лаборатории, т.е. в «реальном» мире, палочка сибирской язвы смешивается внутри тела животного с миллионами других организмов, находясь с ними в постоянной конкуренции. Это обстоятельство делает ее вдвойне невидимой. Однако в лаборатории Пастера с палочкой сибирской язвы происходит нечто, никогда до этого не происходившее (я настаиваю на этих двух пунктах: нечто происходит с палочкой, что никогда до этого не происходило). Благодаря пастеровскому методу выращивания, она освобождается от всех конкурентов и начинает активно разрастаться до такой степени, что в получившихся огромных колониях бактерий наблюдательный глаз ученого, благодаря более позднему методу Коха, способен без труда усмотреть закономерность. Здесь от ученого уже не требуется особых навыков. Для достижения подобного результата необходимо всего лишь извлечь микроорганизм и найти подходящую среду. Благодаря этим навыкам, модифицируется асимметрия в масштабе между несколькими явлениями: микроорганизмом, способным убивать крупный скот и маленькой лабораторией, способной узнать о чистых культурах сибирской язвы больше, чем кто-либо другой. Теперь невидимый микроорганизм становится видимым, а неинтересный ранее ученый из лаборатории может рассуждать о палочке сибирской язвы с большей компетентностью, чем все ветеринары до него.