От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
обязательного тире. Пожал плечами и сухо произнес его, как бы не приветствуя любопытство к своей персоне:
— Нет.
И сразу стал блекнуть целый круг воспоминаний. Шутка ли, забывался кусок жизни! Как на потускневших фотографиях с трудом различал он теперь себя и жену. Вот они с Мариной в Ялте, вот улыбаются в лесу фотоаппарату, поставленному на пне, а вот со строгими лицами стоят перед свежевыстроенным домом, в котором им дали крошечную квартирку... После этого прочитанного «нет» Марина больше не приходила ему в голову. Он вызывал ее в воображении, звонил домой, писал электронные письма. Но в ответ на свое стремление ощущал явное противодействие! В воображении она возникала сердитой и корящей, так что больше вызывать не хотелось, с телефонными звонками автор вообще расправился хулигански, указав: «никто не брал трубку». Как это не брал? А где же она жила, если не дома? На двадцать Олеговых посланий пришел наконец единственный электронный ответ: «Не надо больше писать. Завтра улетаем с Игорем на Канары». Игорь был Олегов однокурсник по химфаку, владелец небольшой, но бойкой фирмы, торгующей лаками и красками.
Нет, но какова повесть! Стало даже неприятно. И если бы не загорелся интерес, к чему же это все приведет, Олег захлопнул бы книгу, непременно захлопнул!
После первых занятий студенты, к его удивлению, не разбежались, и Олега взяли на полставки на какие-то мизерные деньги.
Оля была довольна.
— Большое начинается с малого! А ты всегда был мальчик способный!
Мальчик! Но он не стал напоминать ей, что ему скоро сорок, что виски седые. Он хотел сказать другое: «Давай вызовем сюда маму!» Но вместо этого ему пришлось произнести ничего не значащую фразу о том, что пиво здесь вкусное. На миг возмутившись, что его как бы заставили похвалить пусть даже и вправду хорошее пиво, он буркнул:
— А вот малиновое варенье ничем не пахнет! Не то, что мамино.
Впрочем, через минуту он вспомнил, что мама не читает книг, сильно в них разочаровавшись, и шансов обратиться к ней напрямую все равно было немного.
Сестра купила ему, как университетскому преподавателю, новые ботинки на распродаже. Затем пришла очередь джинсов и свитера модной неопределенной расцветки. Он стал неотличим на улице от других прохожих, но не мог понять, обрадовало его это или огорчило.
Завкафедрой, добродушный старый борунец, вопреки официальной кампании вовсю куривший, пригласил его на ленч. Сказал, что после длительного спада интерес к русскому языку понемногу начал расти. Не исключено, что в следующем семестре ему дадут вторую группу студентов. Так и сказал: «Не исключено», — мило козырнув знанием оборота. Не согласится ли Олег в ближайшие каникулы съездить со студентами в Петербург? Заведующий сам туда собирался, но жена упросила слетать с ней в Малайзию.
Сердце екнуло. Он не торопился отвечать, боясь, что автор помешает, как мешал уже не однажды. Но в тексте, слава Богу, стояло:
— Конечно!
Котолин — Катя, — уже два раза задерживалась после занятий, расспрашивая Олега о России, в которой ни разу не была. Любят ли русские петь? Почему они пьют мало сухого вина? Есть ли в России колдуны? Вопросы были не такие уж дурацкие. На многие из них нелегко было ответить. Тем более что нужно было изо всех сил стараться не смотреть на ее светящиеся коленки.
Она спросила, как русские относятся к смерти.
— С уважением, — усмехнулся он, а сам про себя задумался: а все-таки?
У деда, деревенского человека, собственноручно сколоченный гроб семь лет стоял в ожидании, прислоненный к стене, пока наконец не принял горизонтальное положение навсегда. Бабушка прожила потом еще четыре года, но постоянно вздыхала и упрашивала Господа прибрать ее. Олег, весьма беспечный в религиозных вопросах человек, тут возмутился и сделал ей замечание:
— Слушай, по-моему, это грех! Не ожидал этого от тебя, женщины очень правильной. Господь дал тебе жизнь, он и заберет ее, когда сочтет нужным.
Вспоминал он и об исторических воинах, надевавших перед сражениями чистые рубахи, как на праздник. Но это было давно.
Отец и мать не особенно боялись старухи с косой, честно падали в инфарктах и увозились «Скорой помощью». После одного такого увоза отец не вернулся.
Но Олег и Ольга смерти побаивались. Ольга в России вообще после девяти не выходила на улицу, опасаясь бандитизма. У Олега причина была своя. Однажды его, задумавшегося, буквально выдернул из-под колес автомобиля прохожий. Назвав шофера сволочью, а Олега кретином, спаситель тотчас исчез в толпе, оставшись безымянным. С тех пор в уголке души появился и зажил страшок, что все может вот так, в момент, и кончиться. Правда, боялся Олег не столько того, что умрет, сколько того, что ничего не успеет. Чего же он не успеет? Это оставалось неизвестным абсолютно. Не успеет чего-то эдакого, скорее сердечного, чем умственного.
Вообще с недавних пор в России все всего забоялись. Безработицы, бедности, болезней, а также друг друга.
Последние комментарии
38 минут 42 секунд назад
39 минут 49 секунд назад
57 минут 31 секунд назад
1 час 57 секунд назад
1 час 2 минут назад
1 час 5 минут назад