Античная наркомафия-7 [с иллюстрациями] [Безбашенный] (fb2) читать постранично, страница - 3

вы показали мне, что на самом деле я дал им средненькое жильё, а что вы показываете мне здесь, в вашем Нетонисе? Что ваши вчерашние рабы живут лучше и достойнее добропорядочных граждан Карфагена?

– Ну, не все, почтеннейший, далеко не все, – возразил я, – Не все из них даже остаются НАШИМИ рабами – ленивых, непослушных и не желающих браться за ум мы продаём римлянам, и их судьба незавидна. А у себя мы оставляем только тех, в ком видим будущих сограждан, и даже из таких не всякий попадает сюда. Так что любой из тех, кого ты видишь здесь, всё равно не остался бы рабом, а получил бы свободу и гражданство. А НАШИ граждане достойны того, что мы МОЖЕМ им дать.

– И вам не важно, кем они были раньше?

– Абсолютно, почтеннейший. Судьба бывает причудливой и переменчивой, и если СЕЙЧАС тот или иной человек таков, как нам нужно, то какая нам разница, каким именно путём он попал к нам?

– Добрая половина римских плебеев – прямые потомки вольноотпущенников патрициев, – добавила Юлька, – И разве это делает их плохими гражданами? Некоторые даже делают карьеру вплоть до выдвижения в консулы…

– Как Варрон, например? – ухмыльнулся Одноглазый, намекая на Канны.

– Когда выдвиженцев много, среди них попадаются и такие, – не стала спорить наша историчка, – Но разве тебе, почтеннейший, не случалось точно так же побеждать и родовитых патрициев?

– Ну, не точно так же, но вообще-то – тоже верно. И вы, значит, считаете, что раз это работает в Риме, то сработает и у вас?

– А почему бы и нет? Римляне не отбирали своих плебеев так тщательно, как это делаем мы, но Республика стоит уже больше трёх столетий, и даже ты так и не смог обрушить её. А мы при этом ещё и не ведём больших войн и не наживаем себе сильных врагов. Все гегемоны кончают плохо, и зачем такая судьба нашим потомкам?

– Но это не мешает вам подражать нынешнему гегемону. Я имею в виду ваше испанское государство. Рим – это большой военный лагерь, а у вас там – такой же, хоть и поменьше размером.

– Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, – схохмил я, – Там – да, есть у нас такой большой друг, которому приходится кое в чём подражать. Но здесь, вдали от него, мы можем позволить себе жить так, как хотим и считаем правильным сами.

– Это я уже заметил, – согласился Ганнибал, – И многое мне у вас здесь, должен сказать, нравится. Но вот ты говоришь, что вы стараетесь дать согражданам всё, чтобы не было больших отличий между людьми. А я вижу, что ваши дома – светлые и нарядные, как и в городах у Внутреннего моря, но большинство домов – какие-то тёмные и мрачные.

– Таков местный камень, почтеннейший. Наши выстроены из него же, а светлая – только тонкая облицовка снаружи.

– Да, но ведь от неё и вид совсем другой. Разве это не возбуждает зависти?

– Только не в этих людях, – хмыкнул я, – Большинство из них строили как свои дома, так и наши, и им ли не знать, что внутри они почти одинаковы, и все удобства, что есть у нас, есть и у них? А кто не строил сам, у того всегда найдётся хотя бы один сосед из строителей, который давно уже рассказал ему об этом. Когда-нибудь, если для их детей и внуков это будет важно, можно будет сделать светлую облицовку и на их домах, но пока нам просто не до того, да и сами люди больше смотрят на балконы и стекло в окнах, чем на цвет стен снаружи.

– Балконы на всех этажах – это, конечно, невиданно. Меня ещё в Оссонобе это поразило. Так не строит больше никто и нигде.

– Баннон точно так же отмахивался и говорил то же самое, когда мы эту задачу ему ставили, – припомнил я, – Долго убеждать его тогда пришлось.

– Вы сманили моего лучшего архитектора!

– Как видишь, было ради чего. А Карфаген – ну, продолжают ведь там строить инсулы и без Баннона.

– А в чём смысл этих балконов на всех этажах? Разве не удобнее для верхних этажей отдыхать на большой плоской крыше?

– Как в Карфагене? Там редко бывает непогода, и это можно себе позволить, но в Испании зимы гораздо дождливее, а иногда даже выпадает снег. Здесь тоже, хотя и не так часто, но случаются и ливни. Поэтому нам не подходит плоская карфагенская крыша, а нужна наклонная греческая. Ну и наконец, крыша – общая, как и улица, и на ней может гулять кто угодно из жильцов, а разве все они приятны друг другу? Балкон же – свой, это часть жилища, и неугодные его владельцу на него не попадут.

– Вы даже о таких мелочах думаете?

– Не такие уж это и мелочи, почтеннейший. Ты жил в своём особняке в Мегаре и не столь часто наблюдал толчею и безобразные уличные ссоры вашего карфагенского простонародья, а нам довелось пожить и в карфагенских инсулах, и всё это происходило в двух шагах от нас. Представь себе только, во что бы это выливалось, будь все при оружии. Не оттого ли в Карфагене запрещено его ношение на улицах? А часто ли тебе доводилось видеть безоружного испанца?

– Свободных – ни одного, – согласился Ганнибал, – Да, я вижу, у вас и в этом всё продумано, и жизнь здесь, должно быть,