Камеристка [Карла Вайганд] (fb2) читать постранично, страница - 2

Бабетта, и нож опустился в опасной близости от паха Эмиля, который тут же подхватил свое сокровище и попытался засунуть его обратно. Было заметно, что ему трудно с этим справиться. Бабетта схватила ее левой рукой, грубо сжала и заявила:

— Если уж тебе так не терпится, так почему бы не попробовать с настоящей женщиной?

Мой дядя глупо забормотал:

— Ага. Гм, да. Что ты хочешь этим сказать, Бабетта? — Мать обернулась ко мне — я тем временем уже оправила юбку — и дружелюбно сказала: — Ты можешь идти, моя маленькая.

Через неделю мать сообщила мне, что я вместо нее должна поехать с графиней дю Плесси в Версаль в качестве ее камеристки, что, разумеется, являлось огромной честью для Жюльенны Берто, простой тринадцатилетней крестьянской девушки. Передо мной, казалось, открывались ворота в рай: безбедное существование во дворце, рядом с королем, дофином, дофиной и многочисленными принцами и принцессами. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья. И мне было не важно, что меня взяли благодаря чистой случайности. Моя мать дала понять мадам дю Плесси, что не может быть спокойна за дочь, когда она остается одна с Эмилем.

— Сегодня я застала его в тот момент, когда он собрался запустить руки ей под юбку, — разоткровенничалась мать в разговоре с графиней.

— Обещаю тебе, Бабетта, что в Версале я буду беречь ее как зеницу ока. Это будет нелегко, потому что она и сейчас уже довольно хорошенькая. Но я сделаю все возможное, чтобы, когда придет время, найти ей хорошего мужа.

Самой графине расставание с ее суженым Эдуардом дю Плесси далось не слишком тяжело. К тому же он мог навещать ее, останавливаясь в Париже в их особняке.

Граф был значительно старше своей жены и выполнял свои супружеские права лишь в первые месяцы после свадьбы. Когда стало известно о желании короля Людовика XVI найти придворную даму для Марии-Антуанетты, он охотно ее отпустил. Обязанности хозяйки в замке могла бы исполнять его недавно овдовевшая дочь от первого брака. В итоге всем это было удобно.

Мать собрала мне в дорогу огромный узел и пообещала проводить меня пешком от Планси до Арси-сюр-Оба, где меня должна была ждать графская повозка. Мы шли пешком целых два часа, и у нас было достаточно времени попрощаться. Мы пообещали писать друг другу, чтобы не терять связь. Но прежде чем окончательно расстаться, мы с матерью пролили немало слез.

Писала мать ужасно, к тому же она это очень не любила, но ради меня готова была совершить такой подвиг. Она никогда по-настоящему не училась, а алфавит узнала от своих братьев, тогда как мне было позволено больше двух лет овладевать искусством правописания в замке вместе с младшими детьми нашего господина.

С Эмилем я попрощалась очень коротко:

— До свидания, дядюшка, будь здоров и хорошо обращайся с мамой.

На что он ответил:

— До свидания, племянница, не опозорь нас.

Слышать подобное из его уст мне показалось забавным, но он, должно быть, уже давно забыл про случай в кузнице.

Кроме него в деревне я оставляла своего десятилетнего почитателя, который для своего возраста был довольно высоким и крепким. Его отец работал адвокатом при феодальном суде в Арси-сюр-Обе. Но как только удавалось, маленький Жак-Жорж навещал своего дедушку, Пьера Дантона, простого крестьянина в Планси, состоящего в отдаленном родстве с нами.

Графиня сердечно приветствовала меня уже в качестве своей новой камеристки. В мои задачи теперь входило причесывать свою госпожу, — я старательно училась этому искусству, — читать ей вслух, выводить на прогулку ее пуделя, пересказывать сплетни, зашнуровывать корсет, помогать в выборе подходящего гардероба и всегда держать наготове флакончик с нюхательной солью — туго зашнурованные молодые дамы часто падали в обморок.

Мадам дю Плесси была добродушной и весьма восторженной. Она обняла мать и еще раз пообещала хорошо приглядывать за мной. Потом она внезапно прижала меня к груди и шепнула:

— Не бойся, малышка. В Версале мы будем чудесно проводить время.

Версаль — волшебное слово. Услышав его, мои слезы тотчас высохли, даже мама сразу же вытерла глаза и изобразила подобие улыбки.

Глава вторая

Графский управляющий наблюдал, как погрузили в повозку последние сундуки с одеждой и мешки с провиантом, а после, глубоко поклонившись, протянул своей молодой госпоже ее маленького черного пуделя Коко. Лакей опустил ступеньки кареты, а аббат Флоран, седовласый священник из замка, помог ей подняться в карету, перед этим перекрестив ее безупречно гладкий лоб. Граф, попрощался со своей супругой уже после их совместного завтрака.

— Желаю вам счастья, мадам. Наслаждайтесь предоставленной вам королем привилегией. Но и о нас совсем не забывайте.

Кучер Флоримон уже сидел на козлах, готовый отправиться в путь. Он, как и десять хорошо вооруженных верховых слуг, был одет в цвета дю Плесси — желтый и фиолетовый.

Дороги в королевстве считались далеко не