Точка на черном [Григорий Булыкин] (fb2) читать постранично, страница - 2

сорок. Оба – под два метра ростом, только генерал с годами отяжелел, а Лунько был строен и тонок. У обоих какое-то удивленное выражение на лице – будто жизнь задала им вечный неразрешимый вопрос.

Это странное открытие обострило и без того мучительный, мой собственный вопрос: «Почему Лунько так неожиданно выскочил и выстрелил в воздух?» По всей видимости, подумал я, он успел увидеть нечто важное. И решил предупредить какое-то действие преступников. Какое?

Несомненно, лишь исключительная ситуация заставила стажера забыть все мои уроки и наставления… А может быть, – просто срыв. Да, конечно, – срыв!

Сколько ему было? Двадцать два, кажется? Он буквально смотрел мне в рот, даже подражал кое в чем. Я видел это и внутренне посмеивался над ним. Ах, стажер Ванечка Лунько… Пустота во мне ширилась, наполняясь дикой тоской. Я прекрасно понимал, что ожидает меня. Но мучительнее всего было осознавать, что не я, а кто-то другой будет искать и непременно найдет убийцу Ванечки Лунько.

Непосвященным покажется странным, но за пятнадцать лет работы в розыске я впервые был свидетелем смерти сотрудника милиции. Вообще-то навидался всякого, но в такой ситуации оказался впервые, хотя мне доводилось до этого брать опасных и вооруженных преступников. Видимо, я как-то привык к тому, что операции, выпадавшие на мою долю, были бескровными. Объективно это было прекрасно – говорило о том, что времена изменились к лучшему. Но ведь имелся опыт моих старших товарищей – того же генерала, к примеру. Или – Сергея Андреевича Пахотного, сидевшего сейчас справа от него… Но я за пятнадцать своих «бескровных» лет как-то перестал учитывать его. И вот расплата.

– А кем оказался неизвестный? – Генерал протер, наконец, свои очки и водрузил их на широкую переносицу. – Выяснили?

– Журналист. Гелиодор Сергеевич Титаренко. Сорок два года. Женат. Сыну шестнадцать, – сухо доложил Пахотный.

Поскольку я был отстранен от служебных дел, эта информация была мне неизвестна. Но, как худо мне не было, я автоматически фиксировал данные, полученные моими товарищами.

– Странное имя – Гелиодор… Что еще? Секундочку… – Генерал взялся за трубку заверещавшего телефона. – Так… Так… А куда они раньше смотрели, – гаркнул генерал в трубку, – куда?! Да, срочно! Срочно!

За четыре последних года я общался с генералом довольно часто. Такова была специфика должности, на которую меня назначили после десяти лет работы в райотделе. Сам по себе этот перевод из райотдела в областное управление произошел по «вине» генерала, обратившего на меня внимание после одного каверзного дела. За глаза меня называли его «любимчиком». И в этом была доля истины – генерал благоволил ко мне. Причина – целая серия удачно разрешенных дел. Как у любого крупного руководителя, у генерала была известная слабость: ревниво опекать проведение той или иной операции, взятой им под личный контроль. И если дело разрешалось точно и в срок, генерал, ощущая естественную к нему причастность, соответственно проявлял к сотруднику симпатию. Обычно это выражалось в том, что он частенько приглашал его «посоветоваться». «Коллега», «старина» – эти словечки так и летели в твой адрес. Откровенно говоря, каждый из нас жаждал услышать генеральское «старина», считая это высшей для себя похвалой…

Поэтому, услыхав неожиданное – «что, скис, коллега?», я мгновенно встрепенулся… Что-то, несомненно, менялось в моей судьбе.

– Скис, а, коллега? – Генерал повторил свой вопрос и снова стал протирать очки, что было у него одним из признаков легкой растерянности. – Посиди пока. Сейчас нам кое-что принесут… – И обратился к Пахотному, снова водрузив очки на переносицу: – Что еще, Сергей Андреевич?

– А больше ничего, товарищ генерал. – Пахотный никогда не называл при подчиненных генерала по имени-отчеству, даже тогда, когда тот переходил на свой «студенческий» язык.

– Как так – «ничего»? Как говорил Авиценна… – Я знал, что сейчас генерал скажет свое любимое: «В пустоте нет движения!»

– …В пустоте нет движения! Как так – «ничего»?!

– Как вы понимаете, товарищ генерал, у экспертов были несомненные хлопоты с этим происшествием. Поэтому сил на то, чтобы провести самое тщательное исследование вещей убитого, не хватило. Думаю, что это возможный резерв. Часа через три-четыре они дадут нам еще кое-что… Вероятно…

– Да уж, «дадут»… «Дали»! – Тут генерал покосился на меня. – И далеко не «кое-что»… А как с поиском тех двоих?

– Собака след взяла, но упустила его на перроне. По-видимому, преступники сели в поезд. За время, отпущенное им, прошло два состава на Москву – пассажирский и грузовой. Один – в Симферополь. Естественно, на симферопольском для нас сложнее – дюжина остановок. В Москву же всего две. Ориентировки посланы. Но у нас лишь одна примета – характерный южный акцент, о котором упомянул майор Чхеидзе. – Тут Пахотный должен был бы бросить взгляд на меня, майора Чхеидзе Степана Ивановича, холостяка тридцати шести лет, роста