В погоне за мечтой (СИ) [Заряна Иванова] (fb2) читать постранично, страница - 3

характерны долгая подготовка и пышная церемония. А тут прошло все тихо: взяли и поженились без лишней шумихи. Это навело жителей Эссентера на некоторые подозрения касательно причин такой спешки. И беременность мамы до замужества, стояла первым номером в списке, как самая распространенная в таких случаях.

Тут-то Марта и высказала свои сомнения по поводу моего отца: в то время за мамой ухаживал один полуэльф (имени Марта не упоминала, но он был молод и красив, хотя и беден, и не задолго до описываемых событий исчез) и Веренея с радостью принимала его ухаживания. А от Родерика нос воротила. Так вот Марта высказала предположение, что именно этот полуэльф и является моим отцом, потому-то он и исчез — не захотел жениться или, что более вероятнее Алфихар тей Фрайхэш, мой дед, не позволил им пожениться, и угрозами вынудил загадочного полуэльфа бросить маму в столь щекотливом положении. А сам выдал строптивую дочь за Родерика, купившись на титул — старший сын, наследник графа Райзенде, напился до потери ориентации и вывалился из окна третьего этажа, упал прямо на вилы, оставленными конюхом, таким же пьяницей, как и его господин.

Через семь с половиной месяцев родилась я. Это тоже навело жителей Эссентера на неподобающие мысли. По городку поползли слухи, однако они были жестко пресечены дедом. Официальная версия гласила, что были преждевременные роды. Это подтверждал и наш семейный доктор, Олдман тей Арцт, человек, имеющий безупречную репутацию и огромный опыт врачебной деятельности. Но сомнения у жителей остались и были не беспочвенны. Я не похожа ни на маму, ни на Родерика (я решила не называть его отцом, пока не узнаю правду), ни на других своих родственников. Все мои родственники — блондины, а у меня волосы темно русые; глаза у них — голубые или серые, а у меня темно-карие, почти черные; носы у всех — тонкие прямые, а у меня — курносый; все мои родственники — высокие статные, а я — мелкая. Меня так и называют: «Малявка», но это, наверно, в силу возраста.

Так вот, это непохожесть на отца и мать, говорит в пользу второго варианта: Родерик не мой отец, а мой отец тот исчезнувший полуэльф.

— Тогда… Тогда почему он женился на маме? — растерянно проговорила я, нарушая тишину. От звука собственного голоса я вздрогнула. Несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая колотящееся сердце. — Почему он женился?

Обвела взглядом свою комнату и поняла. Деньги! Вот в чем все дело! Ради денег он женился бы и на кикиморе, и на старухе. А тут молодая красивая богачка, но беременная! Как все просто! Она помогает ему с деньгами, освобождает от угрозы долговой тюрьмы, а он, женившись на ней, убережет ее от позора. У мамы не было выбора.

— Так, что же из всего этого правда? — спросила я тишину, переворачиваясь на живот. — Я точно уверена в одном: мама была беременна. Иначе, почему она согласилась на брак с неугодным Родериком? Из-за титула? Тогда почему была поспешная свадьба? Не думаю. Родерик и мама любят выпятить свое богатство. И тут бы не стали скромничать, — перевернулась обратно на спину, закинув руки за голову, — следовательно, причиной поспешной свадьбы была беременность. И последнее, «незаконное дитя греха», — мрачно проговорила я, — мама проговорилась в приступе истерики. Мама была беременна до свадьбы с Родериком — это неоспоримый факт.

Вскочила с кровати и подошла к окну. Раздвинув шторы, увидела, что мастер Эрвиндиэль собирается уезжать. Значит, мама идет на поправку. Хорошо!

— Тогда, — продолжала я свои невеселые размышления, — как Родерик, надоедливый ухажер, смог соблазнить маму, — продолжала я размышлять в слух, вернулась обратно на кровать, свернулась калачиком, — как? Каким образом он это сделал? Или это был другой мужчина?

Суть отношений между мужчиной и женщиной я уже знала. Коты, кролики, собаки и даже бабочки делают это везде, где им захочется, никого не стесняясь и не спрашивая. А как-то в гостях у Марты, понаблюдав за любовной игрой котов, спросила ее, как это происходит у людей. И зная мою назойливость, и то, что если не ответит, я начну спрашивать всех знакомых, сказала, что примерно как у котов. И что как раз от этого и бывают дети.

Хихикнула, представляя Родерика, расположившегося за спиной у мамы, рычащего и шипящего, хватающего зубами длинные волосы и судорожно дергающего мохнатым задом.

— И все-таки как? Или кто? — вопросила я, отбросив ненужные мысли.

Я не знала ответов на эти вопросы.

Второй вопрос, мучивший меня: плохой ли я ребенок?

Той, чрезмерной любви, которую дарили Марта и ее муж свои детям, я и не ждала от родителей. Это не принято в дворянских семьях. Такая любовь, наоборот, порицалась высшим обществом. Но я вообще не помню, что бы Родерик проявлял ко мне хоть какие-нибудь теплые чувства. Только тычки, замечания, окрики. Именно он всегда наказывал меня, не мама. Мама только поддерживала его в такие минуты, она никогда не заступалась за меня, не защищала. Он никогда не говорил, что любит меня. Наверное,