Амурские сказки [Дмитрий Дмитриевич Нагишкин] (fb2) читать постранично, страница - 6

не верить!

Боялись шамана сородичи, слушались его. Что захочет шаман взять — отдают. Что скажет шаман — сделают. Как шаману не дать! Не дашь — он злых чертей на стойбище напустит, всем худо будет… Говорили про Кандигу, что он очень большой шаман. Черти шамана любили — все у Кандиги было, даже тогда, когда все другие удэ голодали, свои унты с голоду жевали.

И жил в том стойбище молодой парень Димдига́. Охотник хороший: одной стрелой двух гусей убивал. Парень как парень — не хуже других, а лучше. Смотрел этот парень на Кандигу — одного в толк не мог взять: почему это так получается? Двух уток он убьет, одну — себе, другую — Кандиге отдать надо; двух соболей забьет, одного — себе, другого — опять Кандиге. Кандига на охоту не ходит, в болоте не мокнет, на солнце не сохнет, на морозе не мерзнет, а добычи столько же получает, сколько и Димдига. Отчего это?

На совете мужчин Кандига говорит, разделив добычу:

— Хорошо сделали мы, все довольны…

Говорит Димдига:

— Хозяин! Я недоволен… Почему так? Ты в юрте сидишь, ног не бьешь. Тебе все мужчины половину отдают. Почему у меня — охотника — меньше добра, чем у тебя?

— Глупый ты! — говорит Кандига. — Счастье мне духи приносят! Почему? С ними поговори… Вот сейчас всех чертей своих сюда позову!

Рогатую шапку надевает, пояс с погремушками надевает, за бубен гремящий хватается. Гремит бубен — по всей округе гром идет.

Просят старики:

— Не шамань, молодого не слушай! Он ума на охоте не добыл, только зверя на охоте добыл…

— Ладно, — говорит шаман, — только ради вас его прощаю.

И опять ходит Димдига на охоту. Зверя бьет: одного — себе, одного — Кандиге. А шаман все Димдигу ругает. Что бы ни сказал парень, все шаману впоперек.

…В тот год из дальнего стойбища люди прибежали. Оборванные, голодные люди прибежали. Говорят, плача:

— Страшные люди на нас напали! Множество великое их! Сами — как тигры. На диких зверях ездят.

— Что за звери? — спрашивает на совете Димдига. — Собаки?

— Нет, не собаки.

— Олени?

— Нет, не олени. Нам ли оленей не знать — всю жизнь оленей держали! Четыре ноги у тех зверей, шерсть гладкая, морда на оленью похожа, да не совсем; хвосты у тех зверей длинные, на ногах круглые копыта да на шее тоже длинные волосы. Кричат те звери так, что далеко слышно. У тех, кто крик их услышит, сердце заячье делается. Те люди никого не щадят. Мужчин убивают, женщин с собой уводят, детей малых под копыта своим зверям бросают.

— Плохие люди! — говорит Димдига. — Уходить надо, у нас с ними драться силы не станет.

— То не люди, — говорит Кандига.

— Да мы сами видали: две руки, две ноги, одна голова у тех людей. Не по-нашему говорят. От деревень только пепел оставляют. Где они пройдут — там и трава не растет.

— То не люди, — говорит Кандига, — то злые черти! Это их Димдига накликал… Не бывает таких людей! Шаманить буду — мне дары давайте, тех чертей прогоню!

Люди с дальних стойбищ дальше бегут…

Прибегают из средних стойбищ люди.

— Бегите! — кричат. — Злые люди на нас напали! Против них у нас силы нет. Юрты жгут, людей бьют!

— Уходить надо, — на совете Димдига говорит. — Злые духи юрт не жгут.

— То не люди, — на своем Кандига стоит, — то злые черти! Нет такого черта, чтобы меня испугал. Шаманить буду — всех чертей перепугаю! Несите мне дары.

Люди со средних стойбищ дальше бегут…

Из ближних стойбищ люди прибежали:

— Тех злых людей мунгалами звать! Говорят, они весь мир прошли, никого в живых не оставили! Только и есть живые, что мы с вами!

— Со своих зверей слезают ли мунгалы? — спрашивает на совете Димдига.

— Слезают, когда едят и когда убивают.

— Что едят мунгалы?

— Тех зверей, что с ними запасными идут.

— Это люди, — говорит Димдига. — Надо оружие готовить. Надо уходить с их дороги. Что едят мунгальские звери?

— Траву, — отвечают люди.

— Надо в лес уходить, надо в горы уходить, — говорит Димдига. — Те люди, верно, к лесам да горам непривычны.

— То черти! — говорит Кандига. — Злые духи, их Димдига раздразнил. Несите дары мне! Я все беды отгоню! Мангни́ — идола — сделаю, всех чертей разгоню!

Стал Кандига шаманить день и ночь. Упадет от усталости, вскочит и опять шаманит. Страшного идола сделал — Мангни — и вокруг него кружится.

Мангни на холме стоит. Три роста в нем. Живот у Мангни пустой, чтобы вечно голодный был. Руки у него змеями перевиты, чтобы гибкими в драке были. У того Мангни на ногах ящерицы, чтобы быстро бегал. В груди у него птица вместо сердца. На груди — медный круг начищенный, как солнце сияет, чтобы врагов слепить. В том медном круге все отражается.

Говорит Кандига:

— Подлетят мунгалы на своих зверях, в медном круге себя увидят, подумают, нет здесь никого, кроме них. Уйдут.

— Копьями и стрелами мунгалов надо отгонять! — говорит Димдига.

Жмутся люди к Кандиге. Никто не защитит их больше.

Сделал