Источник пустого мира (авторский черновик) [Елена Владимировна Кисель] (fb2) читать постранично, страница - 170

будет для нас последней. Предвидел где-то наверное со второй, так что… вот.

Он протянул мне пузырек, но я не взяла. Синяя жидкость зазывно плескалась внутри, да и Веславу я вполне верила, просто не понимала, зачем…

— Что это?

— Эликсир, который удается лишь профессорам алхимии и то — раз в жизни в лучшем случае. Самый желанный из всего многообразия — кроме, конечно, философского камня. Эликсир, который для многих стал наваждением и дорогой в безумие, и не спрашивай меня, как он у меня получился. Может, потому, что я думал о тебе, когда заканчивал.

— Это… — до меня начало доходить, а в голове автоматически замелькали страницы учебника. Два самых желанных алхимических состава… философский камень — миф, и полумиф, этого зелья, наверное, уже лет двести не видели в нашем измерении… — Это «Касание Христа»?

— У него много названий. Животвор, живая вода, «Дыхание Лазаря» — только я знаю с десяток. Важно другое… — он протянул руку, и ворона, которая надсадно каркала прямо над нами, упала ему под ноги, не дыша.

— Веслав!

— Хорошо, что она была одна, — мрачно пошутил алхимик, откручивая пробку с флакона, — дождь из дохлых птиц немного испортил бы сие романтическое прощание… дай мне руку!

Из кармана он извлек пипетку, вложил мне в пальцы и, орудуя моей рукой, уронил крошечную каплю зелья на широко открытый удивленный глаз птицы.

— Я не могу его использовать, — пояснил он мимоходом, — даже дотронуться до него не могу, случай с Шуккой показал.

Секунду не происходило ничего, так что мне начало казаться, что Веслав все-таки ошибся с компонентами. Потом без всяких переходов ворона с ошалелым карком ввинтилась в небо. Весь ее вид говорил при этом: «Караул! Вивисекция! Крыла моего больше тут не будет!»

Я проводила ее взглядом.

— Тео, значит…

— Был исцелен, потому что получил его из твоих рук. Доза почти всегда одна и та же, — Веслав тщательно закручивал пузырек. — Одной самой маленькой капли этого эликсира хватит, чтобы излечить любую рану, любую смертельную болезнь. Он даже может оживить… если душа еще не успела отлететь далеко. Лучший подарок для светлого — жизни других, так или нет? Возьми.

— Это же… — мне страшно было представить могущество того, что он протягивал сейчас так просто на ладони. — И ты отдаешь это мне? Вот так в подарок?!

— Ну… — смущенно пробормотал алхимик, вкладывая мне в руку флакон с эликсиром, — ты же не ожидала, что я тебе букет подарю или сонет почитаю…

Несколько секунд я смотрела на него и думала, что бы такое сказать, пока до меня дошло, что как раз слова-то здесь и будут лишними. Я просто закинула ему руки на плечи и поцеловала в губы.

Он этого ждал, потому что ответил с торопливой готовностью.

Со стороны это был уникально, невероятно нелепый момент. Именно так и посчитали какие-то женщины, которые протопали неподалеку по тропке, покосившись на нас так… словом, если бы они были магами — нас, оскорбляющих развратом священное место, уже катапультировало бы в небо за воскресшей вороной. Правда, об этих взглядах я вспомнила уже дома, когда раз в пятнадцатый прокрутила в уме эту сцену на кладбище, а в тот момент мы были одни, да нет, не на Смоленском, одни в городе, в мире, в измерениях…

Веслав резко оттолкнул меня и сделал шаг назад.

— Пора, — сказал он, и за сухостью тона сквозила неприкрытая боль. — Да не говори ты ничего, я знаю, что ты скажешь. А ты — ты знаешь, что я отвечу. И что меня ждет дальше — ты тоже знаешь.

Он поднял голову, так что свет упал на багровый рубец, и мне показалось, что он в кровавой короне.

И я смирилась и сделала шаг назад. Нам не было нужды играть в сериальные диалоги вроде: «Я хочу быть с тобой» — «Но со мной у тебя нет будущего» — «Но я тебя люблю» — «Но я тебя тоже, а потому не позволю»…

Всё же мы были, как сказал как-то Эдмус, печально взрослыми людьми.

Я думала, что сказано уже всё и что пора расходиться, но Веслав все же кое-что прибавил.

— Ольга… у меня к тебе есть одна просьба. Посмотри на меня.

Его лицо расплывалось, может, от слез, которые неизвестно откуда вдруг вылезли, когда не просили, может, от страшной завесы тьмы, которая смыкалась над ним, мне даже не нужно было сосредоточиваться, часть его магии как будто проникала и в этот мир… И только сморгнув пару раз, я различила черты его лица. Кровавый венец-шрам вокруг лба. Глаза, которые то ли сияли, то ли странно блестели. Только вслушавшись, услышала ускользающий от меня его голос:

— Запомни меня, Оля. Что бы ни случилось потом — прошу, запомни меня таким. Запомни меня таким…

Он дал мне еще мгновение, чтобы увидеть и запомнить, а потом развернулся и зашагал между старых надгробий.

Я не ждала, что он обернется. Он ведь сам сказал, что уходить надо не оглядываясь.

Я постояла, пока он не скроется из виду, рассматривая то пузырек, который постепенно нагревался в руке, то засохшее дерево прямо надо мной — сила посыла