Гибель красного атамана [Анатолий Алексеевич Гусев] (fb2) читать постранично, страница - 12

лампасникам, что бы выдали Голубова и всех офицеров, что вы здесь укрываете. И контрибуцию за укрывательство уплатить нам в размере сколько скажем.

— А ты знаешь, племянничек, — усмехнулся атаман, — что с Дону выдачи нет. А контрибуцию обычно казакам платят, а наоборот отродясь не было.

— Поговори ещё! Я Ванька-кочегар с «Авроры»! Мы на Балтике вас душили, — матрос показал кулак, — и здесь душить будем.

Вокруг собирались казаки.

— А ну в плети их, станичники! — приказал атаман.

Казаки знали куда бить. Лошади вставали на дыбы, сбрасывали седоков. Матросы падали, теряли оружие. А плети безжалостно ходили по ним. Вскоре казаки отделили лошадей от матросов и погнали в ближайший сарай.

— Охолоньте, мужики, вспомните Балтику.

Собрался Круг. Приняли решение о восстании. А первого апреля (у большевиков -14) кривлянские казаки с налёту освободили от красных Новочеркасск. И первое, что они сделали, это позвонили в Ростов с требованием освободить Митрофана Богаевского, в противном случае обещали расстреливать пленных красногвардейцев.

Большевики в Ростове задумались, уж кто-кто, а они знали о силе слова. Митрофан Богаевский один дивизии стоил, а то и армии.

В этот же день около пяти часов вечера от ростовской тюрьмы в сторону Новочеркасска отъехал автомобиль чёрного цвета. В нём находилось пять человек: два шофёра на переднем сидении, на заднем сидели Яков Антонов, молодой, но известный в Ростове человек — организатор ростовской красной гвардии и председатель следственной комиссии Рожанский. Между ними сидел Митрофан Богаевский. Доехав до первой рощи, поплутав между деревьев автомобиль остановился. Из него вышел Яков Антонов и пошёл вперёд, за ним последовал Богаевский. Сделав несколько шагов, Антонов резко развернулся и выстрелил из нагана в лицо Богавскому. Тот упал, Яков вернулся к автомобилю.

— По-моему он жив, — сказал Рожанский. — Шевелиться.

Антонов вернулся к телу Богавского и выстрелил ещё несколько раз. После чего автомобиль развернулся и уехал назад в Ростов.

Неунывающий Голубов 29 марта въехал в станицу Заплавскую в окружении казаков станицы Богаевская. Они уверяли его, что их станица готова к восстанию. Было видно, что и в Заплавской не спокойно, станица бурлила сходками. На крыльцо правления вышел станичный атаман, знакомый Голобову.

— ЗдорОво ночевали, станичники, — сказал атаман Голобову.

— Слава Богу.

— А ты, Николай Матвеевич, ноне за красных, али за кадетов?

— Я ноне за казаков.

— А был за красных.

— А кто не был? Как большевиков ждали на Дону. От ярма царского освободят! Дождались! Освободят пулей в лоб!

— Да ты их сам в Новочеркасск-то привёл!

— Ну, грешен! Кто Богу не грешен, кто царю не виноват? Исправлю!

— Время-то, убежало.

— Нагоню!

Станичный атаман посмотрел на Голубова недоверчиво и предложил:

— Отдохни, Николай Матвеевич, сойди с коня, расскажи казакам о положении в области.

Это было на руку Голобову. Он собственно и добивался скорейшего восстания казаков на Дону, что бы самому возглавить его.

Зашли в правление, Голубов сел на стол, винтовку положил на колени, начал речь. Говорил он четыре часа: хвалил себя, хвастал заслугами перед казаками, а свою службу у большевиков упомянул вскользь, как малозначительный эпизод своей жизни.

Первыми о восстании в станице Кривянской узнали в станице Раздорская и поспешили им на помощь. Одним из взводов раздорцев командовал студент Фёдор Пухляков. Тощий, длинный с вытянутым лицом он совершенно не соответствовал своей фамилии. Это его и студента Сулина встретил Голубов в ночь на 13 февраля в Новочеркасске. Тогда он добрался до станицы Ольгинская, получил от Корнилова звание «походный юнкер». Корнилов это звание давал всем студентам, кто участвовал в походе. Пухляков с Корниловым не пошёл. Он ушёл с Поповым в Сальские степи, сообщив ему, что всех юнкеров Корнилов сделал прапорщиками. Попов об этом слышал, и возражать не стал. Думал Фёдор Пухляков, что перезимует спокойно вместе с казаками Попова. Но красные отряды не позволили. Казаки Попова весь февраль и март отбивались от большевиков, кочуя по заснеженным Сальским степям. К концу марта в казачьих станицах начались восстания против Советской власти. И Пухляков появился в станице Раздорская с погонами подпоручика нашитых на шинель Новочеркасского реального училища.

И вот в станице Заплавская снова пересеклись пути Голубова и Пухлякова.

— Что там за суета в правлении? — спросил Пухляков встречного казака.

— Голубов агитирует.

— За Советскую власть?

— Нет. Как раз против.

— Он же за красных. Красный атаман.

— Тут много, кто был за красных, да побелел.

— Это что за Голубов? — спросил Сулин.

— Он тот гад, что взял Новочеркасск для красных. Мы из-за него чуть не погибли.

— А спас нас кто?

— Да какая разница! Ты совсем ничего не помнишь?

— Нет.

— Ну и не надо тебе. А Голубов сволочь!