Слёзы короля [Анатолий Анатольевич Махавкин] (fb2) читать постранично, страница - 3

бубноносов?

— Вне всякого сомнения! — ну конечно, Говард, известный лизоблюд, — стратегическое положение, занятое нашими войсками и боевой дух солдат, позволят с лёгкостью преодолеть сопротивление врага!

— Мы посовещались, — Виктор переглянулся с Гербертом, — даже без поддержки гвардии, шансы на победу весьма велики.

Итак, гвардия не успела. Или они вовсе не отсылали его приказ? Криво ухмыляясь, король положил руку на ложе висящего арбалета и провёл пальцами по гладкому дереву. Зачем он спрашивает у этих засранцев о вероятности победы? Тянет время? Даже если игнорировать рапорты разведки, король больше полагался на своего личного предсказателя, ещё не допустившего ни единой ошибки.

Вчера, поздним вечером он покинул комнату оракула, имея точное пророчество о грандиозном поражении собственного войска и распаде государства, после исчезновения монарха. Новая смута, вот как. Предсказателя пришлось убить, чтобы он не разболтал некоторые вещи. Старик видимо прочитал и своё будущее, потому что не удивился, увидев кинжал в руке правителя и даже не моргнул, когда оружие пронзило тощую грудь.

— После победы, — продолжал Виктор, похлопывая ладонью в перчатке по столешнице, — наступление стоит продолжать в направлении Краамона — именно туда переместился верховный шаман со своим сералем. В случае беспрепятственного продвижения…

Перестав его слушать, король снял арбалет со стены и взвесил в руках: да, военные мастера научились делать более лёгкие модели, по сравнению с теми, которыми пользовался он. Да и рукоять взвода пружины двигалась много лучше. Сколько нужно оборотов до перезарядки? Десять?

Генералы умолкли, удивлённо глядя на сюзерена. Говард что-то шептал в ухо Бернарда и на его тощей физиономии проступало плохо скрываемое презрение.

— Ваше величество? — Людвиг прищурился, — вы хотели сделать замечание?

— Вероятно, — король с некоторым усилием покинул трясину печальных мыслей и внимательно разглядывал вассалов, — думаю, немногие помнят мои первые компании. Особенно — первую, когда мы разбили орду Сарима и вынудили халифат подписать капитуляцию.

— Все мы читали трактаты о тех войнах, — заметил Говард и края его губ опустились, — стратегический гений и отвага…

— Простая случайность, — отмахнулся король и сделав пару шагов, оказался у входной двери, — такая же, как и при победе над свиноедами в Междуречье. Могло повезти им, но удача улыбнулась нам. Обычное везение. Но эти две войны научили меня одному: все победы необходимо планировать далеко загодя.

Он сделал паузу и как бы невзначай положил свободную руку на незаметный выступ в стене. Тихо щёлкнул скрытый механизм, блокируя выход в коридор. Теперь стража не сможет проникнуть в кабинет.

— В эту войну меня втянули против моей воли, — продолжил монарх, — вынудили начать без предварительной подготовки, без укреплённого тыла и припасов, на случай затяжных действий.

— Экономика, сир, — Людвиг пожал плечами, — собственно, по этой причине мы и вынуждены были начать войну. Сами знаете, в случае победы репарации проигравших покроют все расходы. Да и бедноту надо занять.

— Угу, — король отошёл от двери и стал в центре помещения, так что вся десятка оказалась перед ним, как на ладони, — но именно отсутствие планировки сделало возможным наступление сегодняшнего дня. Но я не о том. Если мне не дали вести войну на моих условиях, я компенсирую это иным.

Да. Каждый вечер он приходил в верхний кабинет, изучал механизмы, запирающие дверь, скрытые проходы и самое главное…Арбалет в его руках был тщательно смазан и снаряжён. Он сам сменил тетиву и установил новую скобу спуска, взамен сломанной.

Первый болт вошёл в приоткрытый рот Говарда и голова генерала дёрнулась, точно он собирался размять шею. Пока ещё никто ничего не понимал. Король продолжал жать спуск и переводил рычаг, стараясь не промахнуться: стрел в коробе было ровно десять.

Виктор первым понял, что происходит нечто неладное и попытался спрятаться под стол, но опоздал на жалкую долю секунды. Людвиг, которому не откажешь в отваге, вытащил кинжал из рукава, но не успел добраться до убийцы, рухнув в паре шагов. Герберт очевидно знал о секретном ходе за камином, потому что заряд настиг его именно там, повалив в затухшее было пламя. Огонь тут же вцепился в плащ и жадно оседлал умершего, потрескивая и рыча.

Никто почему-то не кричал и лишь Норман, перед смертью, издал сдавленный хрип. Тем лучше: ни к чему раньше времени беспокоить стражу.

Последняя стрела не вылетела. Очевидно заклинило пружинный механизм короба. Такое случалось и раньше. Тяжело вздохнув, король отбросил арбалет и уставился на Арчибальда, который поднимался из-за стола, сжимая в каждой руке по длинному кинжалу.

— Вот значит, как выполняется указ о запрете ношения оружия в моём присутствии, — с угрюмой ухмылкой проворчал монарх и достал из поясных ножен широкий нож, — непорядок. Пожалуй, придётся