Катится камень [Екатерина Годвер Ink Visitor] (fb2) читать постранично, страница - 8

- Катится камень 138 Кб, 18с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Екатерина Годвер (Ink Visitor)

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

тут зря схалтурил. Ему не впервой. Я вон уже третий раз закуриваю. Говорит — «убивает», а я — хоп! — и снова-здорово, жаждущий да обрящет.

Все почему? У меня тоже скелет есть, но не какой-нибудь — собственный, настоящий. В саду закопан, травой прорастает, колючей и говорящей. Такое порой расскажет — хоть спокойной, хоть покойной будь, а к косе рука сама собой тянется. Костлявая. Ну вы поняли уже, кто я и почему не в ладах с Минздравом.

И с соседями, но давайте лучше про сад, право. В нем понедельник начинается в пятницу — современная адаптация: Жизнь тоже вносит поправки. Он, кстати, хороший мужик, частенько сидим на той самой травке. Зря смеетесь: нам не колется, подобные радости — это по вашей части, как и скелеты лишние. Почему радости без кавычек? Так это не нам судить. Мы яблоки жуем. Привычка…

Понятно, откуда. Еще в саду растет вишня. По весне, скажу — загляденье. Под ней мы в пропал-ребро играем, по-честному, на фотоаппарат: вдруг вытворите что интересное? Ведь с обратной стороны Рая — сейчас никого, кроме нас с вами, а вас — немерено. Знаю, о ком вы подумали — нет, не исчез, сказал кое-что про доверие — и ушел наливку готовить. Обещал вернуться, так что — приберите скелеты, имейте совесть, и передавайте Минздраву — чтоб завязывал с глупостями.

Не до разумения

Хочешь знать, как дела, почему не беру телефонную трубку?
Я тебе расскажу, только ты ни за что не поверишь, спорим?
У меня есть собственный замок… Ладно, не замок — пятиэтажка,
Но зато — на берегу самого синего-Синего моря
(ничего, что полметра в длину, когда глубины довольно).
Ночами ее охраняет дракон, пушистый и совсем не страшный:
Оказалось, лучше всего драконы умеют есть и мяукать.
А еще, по утрам, они умеют будить Степана Сергеича.
Дядя Степа — Атлант, в милиции служит только по совместительству.
Он любит работу, дракона и фисташковое мороженное
(если супруга позволяет подобное расточительство).
Жена дяди Степы заделалась школьной учительницей,
При обращении с зонтиками соблюдает разумные предосторожности,
Но в ветреном настроении может исчезнуть на целый вечер.
Каждый год, по весне, лавочки во дворе превращаются в баобабы
И расцветают простыми початками со сложными разговорами.
Барон (из приезжих) однажды схлестнулся со Шляпником:
Сможет ли дом взлететь, если на прошлой неделе сменился курс доллара?
Старик с третьего этажа только усмехнулся в седую бороду —
нечем заняться, вот молодежь и выдумывает всякое —
И предложил всем желающим поучаствовать в этой забаве.
Теперь я стою у штурвала, вместе с Тем, Который на Крыше.
Рядом дракон порхает, привет тебе передает, слышишь?
Конечно, не веришь, я и не сомневаюсь…
Ты любишь сюрпризы? Тогда, отгадай загадку:
Где мы сейчас, и куда идем на посадку?
До скорого, не прощаюсь!

После-словие

Записка

Сигаретного пепла следы на измятой записке.
Разгорается где-то огонь или гаснет свеча,
Стоит только начать — и далекое кажется близким,
Обжигает и режет ладонь — стоит только начать.
На бумаге — слова, а в словах просыпаются тени,
Наползают на стены и мелко дрожат на ветру.
Поутру на обоях найдут черных шрамов плетенье
И записку измятую рядом найдут поутру.
В ней про что-то такое, про что не споешь и не скажешь,
Не прочтешь: неразборчивый почерк, читай — не читай.
Край листа — это край, серый пепел и черная сажа.
Как его не сминай в кулаке, край листа — это край.
А за ним — человек.
И еще человек.
Ан, цвай, драй…

Корабли

Мы сегодня будем пить до зари.
Говорить — и до краев наливать…
Нам сегодня провожать корабли.
Те, которых не смогли мы создать.
Им не гнить в земле, в воде не тонуть
И в огне не погибать в облаках.
Не найти их чертежей… Но плеснуть
За окно вина подскажет рука:
Пусть не вспыхнет ни звезда, ни свеча,
И сугроб не прорастет трын-травой —
Те, кто должен корабли был встречать,
Нас услышат. И нальют по второй.
Мы сегодня будем пить до утра.
До гудков заводов, гула машин —
Мы сегодня провожаем вчера
И поэтому не можем спешить.
Пусть прохожие бранят гололед,
Торопясь, но не надеясь