Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
сворачиваю в другой коридор, а Чез продолжает идти прямо, по направлению к парковке.
Подойдя к кабинету отца, я нахожу взглядом именную табличку на стене у двери. Не раздумывая, я прикасаюсь к ней, проводя рукой по выгравированным буквам. «Бен Престон». Имя такое же солидное, сильное, как мой отец.
Я вхожу в кабинет и обнаруживаю сгорбившегося над рабочей панелью отца — он выставляет оценки. Галстук свободно повязан на шее, а на лице проступила тень пятичасовой щетины. Он поднимает глаза и улыбается при виде меня.
— Привет, милая. Собралась домой?
Я просматриваю оценки, листая пальцем экран, хотя, вероятно, не должна этого делать. Не совсем понимаю смысл выставления оценок, когда там почти всегда 95 или 100. Вот что происходит, когда ты учишься в школе, полной генетически модифицированных детей, чьи родители выбрали их будущие характеристики как позиции в меню автокафе, не выходя из машины.
— Я собираюсь к Чезу. Он предложил помочь с домашкой.
Папа одаривает меня сочувственной улыбкой.
— Неужели у тебя всё ещё проблемы с алгеброй?
— У меня со всем проблемы, — отвечаю я с иронией в голосе.
— Ну, эй, ты же знаешь, как сильно я люблю математику. Если тебе будет что-то непонятно после ваших занятий с Чезом, возможно, я смогу позаниматься с тобой вечером. Пройдёмся по некоторым математическим темам? — он подмигивает мне, а в уголках глаз показываются морщинки. — Дай шанс своему старику доказать, что он кое-что знает.
Я смеюсь.
— Поверь, пап. Не думаю, что мне грозит забыть это.
Я наклоняюсь к нему и обнимаю за шею. Как обычно, папа пахнет смесью кожи и кедра. Он напоминает мне о классе, но также и о доме.
— До вечера.
Когда я направляюсь к двери, он окликает меня.
— Сиенна?
Я останавливаюсь и оборачиваюсь, опираясь рукой на деревянный косяк.
Отец улыбается, в его волосах седина, а руки слегка сжались на столе.
— Я так горжусь тобой. Я знаю, что тебе нелегко… — он жестом обвёл комнату. — Быть здесь, я имею в виду. Я горжусь, что ты держишься.
Я улыбаюсь в ответ.
— Спасибо, пап.
Вот что я люблю в своём отце. Он всегда знает, как подбодрить, когда я в этом нуждаюсь.
***
Когда я приезжаю позже вечером домой, внутри горит свет. Мамы и Эмили там нет, потому что по четвергам — а сегодня был четверг — у Эмили уроки танцев.
Я не понимаю, зачем маме заставлять четырёхлетнюю Эмили заниматься танцами. Это же просто уроки, где она учится крутиться и наклоняться до пола. Я бы могла этому учить её дома совершенно бесплатно.
— Пап? — кричу я, заходя в прихожую. — Ты дома?
В ответ тишина.
Я прохожу через гостиную, чтобы добраться до кухни. Экран транслирует местный новостной канал. Я захожу на кухню и вижу его. Распластавшегося на спине на кухонном полу с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.
Моё сердце обрывается, и я падаю на колени рядом с телом отца, судорожно пытаясь нащупать пульс. Коснувшись его кожи, я передёргиваюсь: такая холодная, чертовски холодная.
— Нет, — шепчу я, слёзы обжигают глаза. — Нет, нет, нет, нет.
Я вытаскиваю из кармана линк и набираю службу спасения. Сотрясаясь от рыданий, я пытаюсь выдавить из себя слова. Не уверена, что они понимают хоть что-то из того, что я пытаюсь сказать, но мне обещают выслать подмогу.
Следующие несколько минут проходят как в тумане. Я держу его за руку, потому что не знаю, что ещё делать, а слёзы капают на рубашку и шёлковый галстук — его рабочую одежду. У него даже не было возможности переодеться, когда он вернулся домой.
Медики врываются в парадную дверь и начинают оказывать помощь, но я всё понимаю по их глазам. По их движениям, их перешептываниям между собой. Слишком поздно. Никто не хочет мне об этом говорить.
И всё же они говорят.
***
Позже тем вечером, после того, как мы притащились домой из больницы, без отца, потому что папа больше никогда не войдёт в эту дверь, я сижу в кухонном кресле и смотрю на то место, где я его нашла. Мама и Эмили уже легли спать, но мамины рыдания разносятся по коридору.
Как мне теперь заснуть, после того как нашла папу в таком виде? Как я могу закрыть глаза и видеть сны?
Глаза наполняются слезами, когда я смотрю в угол комнаты. Только утром папа стоял там и готовил овсянку с шоколадом для меня и сестры. Как наяву я слышу сейчас его фальшивое пение, чувствую запах какао и арахисового масла. Я уже скучаю по нему. Я скучаю по жизни, в которой он мог бы быть с нами. Я скучаю по годам, которые украли у нас. А Эмили? Моё сердце разрывается при мысли о ней. Она слишком маленькая, чтобы всё это осознать, и это самое печальное. Она даже не понимает, что потеряла.
Солёные слезы бегут по щекам и попадают в рот, но я не хочу их вытирать. Несмотря на пелену, что-то привлекает моё внимание и я спрыгиваю со стула, чтобы лучше рассмотреть. К кухонному шкафу прислонён чёрный кожаный портфель. Папин портфель.
Я смахиваю ладонью слёзы с лица и
Последние комментарии
48 минут 13 секунд назад
49 минут 14 секунд назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 19 часов назад