Природа и человек в древнем Египте [Дмитрий Борисович Прусаков] (fb2) читать постранично, страница - 2

понимания смысла истории длина ряда не так важна, как его характеристика. Если главный объект изучения — процессы, то необходимо не столько строгое и детальное рассмотрение отдельных практически однотипных событий, что характерно для традиционной истории, сколько выделение общих черт однотипных событий. Это не означает пренебрежение событиями вообще, но выделение среди них главных, изучение прежде всего (а на начальном этапе — исключительно) неординарных, поворотных событий, бифуркаций. Исходная позиция в СЕИ такова: вне зависимости от длительности физического времени весомость в эволюции прямолинейного движения и изменения (повороты) этого движения одинакова.

Вопросы к прошлому должны ставиться в очередности: сначала — что (что именно — характеристика что) происходит (происходило), затем — как (каким образом) происходит (происходило). Сначала — общий взгляд на процессы и поворотные моменты, и только затем, в зависимости от степени необходимости — детализация.

Традиционная история, как правило или преимущественно, основана на письменных нарративных источниках. Они создаются людьми, причем с определенными интересами и целями. Что-то в этих свидетельствах прошлого замалчивается, что-то выдумывается, а главное — дается субъективная оценка значимости событий. Поэтому, когда такие источники редки и их нельзя перепроверить другими, их можно использовать лишь как иллюстрации к фактам, полученным иным путем, достоверность которых вне сомнений. Итак, если фактов нет, нет и истории, но если нет фактов в нарративных источниках, они могут быть получены иначе: как результат археологических раскопок, использования данных истории природы (биоты, климата, геологии и др.), совместного, комплексного использования методологии и результатов исследований естественных наук.

Традиционная история оперирует фактами. Само понятие факта подразумевает его достоверность. Факт либо есть, либо его нет. Так бывает в жизни, но не в науке. В науке вообще и в истории в частности есть факты, которые нам неизвестны, сведения о процессах, явлениях и событиях, достоверность которых сомнительна. Если история оперирует только фактами, достоверность которых вне сомнений, то она может быть очень бедной. Если достоверных фактов мало, то из немногих достоверных фактов не создается целостной картины прошлого. А если историки принимают ряд недостаточно достоверных сведений за истинные факты, создается не реальная, а мифологическая история. Даже будучи созданной гениальным ученым, она остается его представлением, его версией прошлого, результатом его догадок, пусть даже гениальных, но вовсе не адекватной картиной действительности. В естественных науках такое представление также имеет место, но вовсе не претендует на истинность и называется моделью. Как ни трудно согласиться с подобным утверждением многим гуманитариям, во многих случаях, если не в большей части, когда мы имеем дело с фактами и их интерпретацией в традиционной истории, перед нами вовсе не реальная жизнь прошлого, но лишь ее модель.

Отдельный факт может быть сомнителен. В естественных науках возможность его использования появляется лишь с проверкой. Иными словами, в естественных науках любой факт нуждается в комментариях, т. е. в согласовании с другими фактами. Хорошо, когда такое согласование возможно. А если нет? Тогда положение может спасти массовость однотипных фактов. Когда мы имеем ряд однотипных фактов, вообще ряд фактов, "выпадение" одного из них (того, который нельзя прокомментировать) не влияет на понимание общего хода событий, смысла, "пружин" движения. В естественных науках не принято приводить все известные по данному поводу факты. Принято привести один и сказать: остальные подобны или нет фактов, свидетельствующих о противоположном. Если же такие факты есть, то вот их приведение обязательно.

Если фактов мало, они могут быть "проверены" сведениями из других областей знаний. Нередко одного косвенного свидетельства недостаточно для вывода о высокой вероятности процесса, явления или события. Новые косвенные свидетельства могут быть истолкованы по-разному, тогда высокую роль играет их совокупность. Необходимо "увидеть" и на конкретных фактах показать вероятность того или иного процесса, явления или события. Если нет стопроцентной уверенности (т. е. того, что по смыслу является фактом), можно и нужно говорить о низкой (< 50 %) вероятности, о вполне реальной возможности (50 %), о высокой (> 50–80 %) вероятности. Конечно, при таком подходе мы не будем иметь яркой (как в мозаике, сложенной из отдельных ярких камней — фактов) картины, а получим как бы смазанную импрессионистскую картину прошлого, но — достоверную. Как не может быть неизменной картина мира, созданная нашими знаниями, так и не может быть неизменной историческая панорама. Она может и должна меняться. Нет истины на все времена, но есть пути приближения к ней. И лучше иметь