Пленник [Дмитрий Чупахин] (fb2) читать постранично, страница - 5

Знатный был на твоей вечеринке. Как он туда попал? Он литагент.

– Извини, я забыл поставить на вход фейсконтроль. Он перешел тебе дорогу?

– Что-то вроде. Да нет, на самом деле просто хочу узнать о нем хоть что-то.

– Зачем?

Этот вопрос интересен и мне. И чего я вообще ожидал? Допустим, мне бы сказали, что он литературный агент, и что дальше?

– Вспомни, пожалуйста. Он такой…

Вдруг я понимаю, что не в состоянии описать внешность Горазда. Чтобы не ударить в грязь лицом, я говорю:

– Странный.

Он ухмыляется.

– Тогда да, знаю такого. Передо мной сидит.

Ухожу ни с чем, даже без обещанной капельницы. Импровизированное расследование на первом же повороте заходит в тупик. Я несмело навожу справки у других литературных агентов, но и они сомневаются не то что в существовании такого человека, но даже имени Горазд. Стоит ли говорить, что гугл изначально пошел в отказ. Интернет о Горазде не имел представления.

На минуту мне стало легче: его никто не знает, следовательно, его не существует. Опасаться мне нечего. Стоп, а что, я чего-то опасаюсь? Становится не по себе: да, я действительно чувствую миазмы угрозы, которые исходят от Горазда. Это ничем не выразить и никак не объяснить, но мне страшно. Осознав это, я начинаю переживать еще больше. Оглядываюсь по сторонам, спешу домой. Мне чудится слежка. Я прилично зол на этого кретина, который спутал мне все карты. И все равно понимаю, что завтра, ровно в полдень я буду там, где он сказал. Просто потому, что если откажусь, будет еще хуже. Я постараюсь не разозлить его.

Дома я намереваюсь повторно избавиться от визитки Горазда. Разорву ее на мелкие части или сожгу. Лучше сжечь, наверное. Интересно, каким образом он подсунул мне ее в кошелек? Он еще и карманник, как выясняется. А может быть, изначально было две визитки, и я на автомате сунул одну из них в бумажник? Но зачем? Ну уж нет, не надо выгораживать этого хмыря. Это все он. Горазд Петрович Знатный, мать его.

Глава седьмая

Я слышу шаги! Стук женских каблуков. Он приближается к двери, замирает на пару секунд. Кажется, что вот-вот дверь дрогнет, отворится, и я буду свободен. Все было не зря, я знал, что мне уготован хэппи-энд, я заслужил его. Я не произношу ни слова, чтобы не спугнуть мою спасительницу, кем бы она ни была. Я ожидаю ее решения. Решения выручить меня. Но – шаги удаляются, гаснут.

Я рядом с дверью.

– Эй! – кричу я вслед, срывая голос. – Помогите! Я здесь! Меня заперли! Помогите! Вызовите полицию!

Обоими кулаками стучу, ломлюсь наружу. Но за дверью снова тишина. Я по-прежнему здесь, заперт в четырех неуютных стенах. Откуда она взялась и самое главное – кто это? Я думал, что единственный исполнитель заговора – это Горазд, но оказывается, у него есть помощница. И это подозрительно, потому что я не представляю, кому он мог довериться.

Конечно же, ее появление здесь – неспроста. Но что это за намек, я не имею понятия. Единственная версия – Горазд издевается надо мной. А что, вполне правдоподобно и в его духе. Вообще, он способен и не на такое. И мне страшно представить, что меня ждет впереди.

Кстати, сколько я здесь? Часы говорят, что время полдничать. Целый день без еды и воды. Если выберусь отсюда, то направлюсь прямиком в дорогущий ресторан и закажу половину меню. Но сейчас сгодилась бы и пиццерия средней руки. Господи, да я бы согласился на корку хлеба и стакан воды. Усталость, вероятно, скажется на моих писательских способностях, и это не сыграет на руку Горазду. Если текст будет дрянным, то как он собирается его публиковать?

Что ж, по крайней мере, умру красиво. Как настоящий писатель. И, должно быть, быстро. Меня, правда, гложут некоторые сомнения. Неужели Горазд позволит мне так легко сказать пас и уйти из жизни? Может быть, ящик скрывает что-то посерьезнее нервно-паралитического газа? Но думать об этом мне некогда. Мне нужно успеть рассказать историю, произнести обвинительную речь.

Надеюсь, память не откажет. Она – все, что есть у меня против Горазда. Память, говори. На тебя вся надежда.

Глава восьмая

Горазд церемонно привстает из-за столика, чтобы пожать мне руку. В прошлый раз я не удосужился рассмотреть его, и сейчас стараюсь понять, что он такое. Румянец, едва заметная плешь, доисторический мобильник, который он то и дело проверяет с самым серьезным видом, ремень с чудовищной бляхой в виде головы Медузы Горгоны… Мне вспоминаются лишь незначительные подробности его внешнего облика, но не получается составить из этих подробностей целостное представление. Эти подробности словно призваны отвлечь наблюдателя от черт лица и особых примет. Клянусь, что если меня вытащат отсюда, а Горазда объявят в розыск, то я даже не смогу помочь полицейским составить его фоторобот.

– Вы хотели спросить меня о чем-то в прошлый раз, – напоминает он.

Ревет кофемашина, официант принимает мой скромный заказ: чайник зеленого чая и некий сладкий снек.

– Неужели? – спрашиваю я.

– Да. Мое имя.

– Ваше имя, – вторю я.

– Оно