Борьба за огонь (илл. В. Добровольского) [Жозеф Анри Рони-старший] (fb2) читать постранично, страница - 3

принесет уламрам Огонь, без которого они слабее оленя и сайги!

Все лицо Агу, казалось, состояло из одной пасти, окаймленной кровавой полосой губ. Глаза его дико сверкали. На тяжелом коренастом теле уродливо выделялись длиннейшие руки и непомерно широкие плечи. Облик его выдавал звериную, беспредельную, не знающую пощады мощь и жестокость.

Агу никогда не боролся ни с Фаумом, ни с My, ни с Нао. Но все знали, что сила его огромна. Агу не мерялся ни с кем силами в мирной схватке, но все те, кто становились поперек его пути, терпели поражение, и счастлив был тот, кто отделывался одним лишь увечьем в единоборстве с ним.

Он жил в стороне от остальных уламров, с двумя братьями, такими же волосатыми, как он сам, и с несколькими женщинами, несчастными, забитыми существами, обреченными на самое жалкое прозябание.

Лаже среди суровых к самим себе и беспощадных ко всем остальным уламров сыновья Зубра выделялись своей жестокостью и кровожадностью. Смутное недовольство нарождалось среди всего племени. Это недовольство было первым проблеском сознания общности интересов массы людей перед лицом опасности, угрожающей всем вместе и каждому в отдельности.

Хотя большинство соплеменников осуждало Нао за излишнюю мягкость и кротость, у него было немало приверженцев. Незлобивость такого могучего воина привлекала к нему сердца тех, кого природа обделила силой.

Фаум ненавидел Агу не меньше, чем сына Леопарда, и боялся его еще больше. Союз косматых братьев казался непобедимым. Если один из них жаждал чьей-либо крови, двое других не успокаивались, пока враг был жив. Всякий, объявивший им войну, должен был погибнуть или уничтожить их.

Фаум мечтал о союзе с косматыми братьями. Но его заискивания натыкались на глухую стену недоверия. Сыновья Зубра знали только один вид лести — животный страх во взгляде у всех, кто общался с ними.

Фаум был, пожалуй, не менее жестоким и недоверчивым, чем Агу и его братья. Но наряду с этим он обладал и качествами, необходимыми вождю: он был ласков со своими приверженцами, заботлив к нуждам племени, решителен, настойчив, беззаветно храбр и по-своему справедлив.

В резком ответе Фаума чувствовался, однако, оттенок уважения к Агу:

— Если сын Зубра вернет Огонь уламрам, он без выкупа получит Гаммлу и станет вторым вождем племени, которому все воины будут подчиняться!

Агу слушал речь вождя, не отрывая жадных взглядов от Гаммлы. Его маленькие глазки вдруг сверкнули угрозой:

— Дочь Болота будет принадлежать сыну Зубра. Всякий другой, кто осмелится прикоснуться к ней, будет уничтожен!

Эти слова задели Нао. Принимая вызов, он возбужденно крикнул:

— Гаммла будет принадлежать тому, кто вернет племени Огонь!

— Сын Зубра сделает это!

Нао и Агу скрестили взгляды. До сих пор у этих людей не было повода для вражды. Каждый знал о силе другого, но, не имея поводов для соперничества, они до сих пор еще не сталкивались. Речь Фаума зажгла в них ненависть друг к другу.

Агу, еще вчера не обращавший внимания на Гаммлу, вздрогнул всем телом, когда Фаум стал восхвалять девушку. Он мгновенно загорелся к ней страстью, неутолимой и яростной. С этой минуты он обрекал смерти всякого соперника.

Нао понимал это. Он крепче сжал топор левой рукой и палицу правой. Услышав ответ Нао, братья Ату стали рядом с ним, молчаливые и угрожающие.

Все три брата были поразительно похожи один на другого: темнокожие, волосатые, с крохотными глазками, словно затянутыми пеленой, как надкрылья у жуков.

Все трое подстерегали каждое движение Нао, готовые броситься на него. Но среди племени поднялся ропот. Даже те, кто осуждал Нао за мягкость, не хотели его гибели: ведь он взялся вернуть им Огонь. Все знали, что он изобретателен и хитер, неутомим, искусен в обращении с Огнем. Наконец многие верили в его удачливость.

Агу также обладал силой, хитростью и упорством, и племя могло только выиграть от того, что одновременно два лучших воина отправятся на поиски Огня.

В сильном возбуждении все вскочили на ноги. Приверженцы Нао сгрудились вокруг сына Леопарда, готовые защищать его от нападения косматых братьев.

Сын Зубра не знал страха, но и осторожность не была чужда ему. Он решил отложить сведение счетов с Нао.

Гоун, самый старый из уламров, выразил словами неясные мысли, будоражившие толпу:

— Разве уламры хотят своей гибели? Неужели они забыли, сколько воинов вырвали из их рядов враги и волны реки? Из четырех остался один! Все, кто способен держать в руке топор и палицу, должны жить. Нао и Агу, сильнейшие из наших охотников; если один из них умрет, племя ослабеет так же, как если бы погибли четыре других воина. Гаммла будет служить тому, кто принесет Огонь. Такова воля племени!

— Такова воля племени! — сказали воины. И все женщины подхватили в один голос:

— Гаммла будет принадлежать покорителю Огня!

Агу не боялся племени, но понимал, что спорить с ним опасно. Сделав знак братьям,