Влиятельные и опасные (СИ) [La donna] (fb2) читать постранично, страница - 2

нарушить хотя бы один мамин запрет. Она открывает книгу без всякой бережности и видит на форзаце надпись химическим карандашом — «Р.Голд» — имя прежнего владельца. А перелистнув несколько потрёпанных страниц обнаруживает лежащую вместо закладки визитную карточку: «Рубен Голд, адвокатские услуги и юридические консультации, телефон и факс». Помимо отпечатанных телефонов здесь есть ещё один, написанный от руки номер.

— Папа, а кто такой Рубен Голд?

— Я не очень-то с ним лажу, — поднимает голову от бумаг Генри Милз. — но твоя мама… В общем, у Коры как-то были неприятности, и если бы это дело вскрылось и получило огласку, на моей политической карьере можно было бы поставить крест. А для самой Коры всё могло обернуться ещё хуже. Но Голд взялся за это дело и ему удалось замять его не доводя до суда. Он хороший адвокат, но человек опасный. А почему ты спрашиваешь? — переспрашивает Генри Миллз озабоченно и замечает книгу в руках дочери. — Ах, да, эту книгу подарил Коре он.

Пожелтевшая от времени визитка оказывается у Редж в кармане и, снова устроившись в своей комнате с пузырём льда — живот ещё болит, но это ничто в сравнении с тем как болит её сердце, — она звонит по третьему, рукописному номеру.

— Рубен? — неловко срывается с её губ, когда в трубке слышится хрипловатое «аллё», но незнакомец не обижается фамильярности, и даже довольно быстро догадывается, какая именно Регина звонит. Ну, если она хочет больше узнать о своей матери, подобное любопытство вполне законно. Только им надо увидеться лично, это не телефонный разговор.

Рубен Голд приходит к ним домой, когда родители — такова уж участь семьи мэра — отбывают светскую повинность на очередном приёме, а Редж остаётся одна, сказавшись больной.

Он проходит через кухонную дверь так, словно делал уже это тысячи раз, и Редж, не зная как завязать разговор, протягивает ему томик де Лакто:

«Это ваша?»

«Была моей»

«Ру… простите, я наверное, должна вас звать мистером Голдом?»

«Регина, зови меня как хочешь. Я знал тебя, когда ты была ещё вот такой», — он вертит в воздухе ладонью где-то возле своего пояса.

Редж плохо верится, что такое возможно. Она ожидала, что посетитель будет седым и грузным, точно её отец, или напротив худым, суровым, опирающимся на трость, с высохшей кожей, покрытой сеткой морщин. Но Рубен Голд явно моложе её родителей (хотя и старше её самой), у него живые насмешливые карие глаза, пушистые русые волосы, спускающиеся чуть ли не до плеч, он гибок и юрок, у него красный галстук и узорчатый жилет, а строгость кроя тёмного пиджака оживляет торчащий из нагрудного кармана яркий треугольник цветастого платочка.

Он внимательно выслушивает её вопросы, но не договаривает ответы.

«Ты уверена, что хочешь знать всю правду?» — вопрошает он.

«Мне нужно оружие против неё. Вы не представляете, что значит быть дочерью Коры».

«О, я прекрасно могу себе представить,» — говорит Голд с неподдельным сочувствием, и насмешливость покидает его взгляд и голос.

И тогда Редж плачет. Впервые за последние недели. И рассказывает всё то, что произошло. Про Дэнниэла. Про ребёнка. Про ложь, которой Кора оплела всю её жизнь.

Пальцы Голда касаются её щеки бережно, то ли утешая, то ли лаская. А когда она замолкает, он произносит решительно:

— Я могу её уничтожить. Если хочешь, Кора ближайшие годы проведёт в тюрьме. И никакие связи её не спасут.

— Нет, — испуганно возражает Редж. — Я не хочу ничего такого. Просто, чтобы она больше не лезла в мою жизнь.

— Хорошо, — неожиданно легко соглашается он. — Тебе не придётся ничего делать. На днях ты получишь по почте письмо. Так вот, не вскрывай конверт, но сделай так, чтобы он попался на глаза матери. Кора наверняка не откажет себе в удовольствии проверить твою корреспонденцию.

— И всё? Так просто?

— Очень просто, — улыбается Голд, и в этот момент Редж впервые понимает, почему отец назвал его опасным.

***

В общем, дальше всё происходит примерно так, как Голд и предсказывал. Кора больше не пытается её контролировать, и всё общение с родителями сводится к паре фраз за ужином и завтраком на каникулах, да к чекам, которые Редж получает от них, когда находится на учёбе. И это, в общем, хорошо, хотя пустоту в сердце заполнить не помогает.

Редж всё реже принимает участие в весёлых студенческих попойках, больше не влюбляется и всё чаще представляется Региной — сокращённый вариант имени больно царапает воспоминанием о детстве, которое, кажется, ушло навсегда. И чем больше проходит времени, тем чаще она задаётся вопросом, как Рубену Голду удалось ей так легко помочь, и главное, почему он это сделал.