История моих бедствий [Петр Абеляр] (fb2) читать постранично, страница - 2

Соколовым. В. С. Соколовым переведено «Первое письмо Абеляра Элоизе». Н. А. Сидоровой выполнен перевод с латинского языка на русский следующих текстов: П. Абеляр. «Возражение некоему невежде в области диалектики, который, однако, порицал занятие ею и считал все ее положения за софизмы и обман»; П. Абеляр. «Пролог» к «Да и Нет»; П. Абеляр. «Диалог между философом, иудеем и христианином» (два отрывка из трактата); письма современников и участников Сансского собора 1140 г. и «Апология» схоластика Беренгария.

Редактором всех переводов является В. С. Соколов. Комментарии составлены Д. А. Дрбоглавом, именной указатель – Е. А. Жаботинской. Сопроводительная статья и общая редакция настоящего издания принадлежат Н. А. Сидоровой.

ИСТОРИЯ МОИХ БЕДСТВИЙ

HISTORIA CALAMITATUM MEARUM

Человеческие чувства часто сильнее возбуждаются или смягчаются примерами, чем славами. Поэтому после утешения в личной беседе, я решил написать^[4] тебе, отсутствующему^[5], утешительное послание с изложением пережитых мною бедствий, чтобы, сравнивая с моими, ты признал свои собственные невзгоды или ничтожными, или незначительными и легче переносил их.

Я происхожу из местечка, расположенного в преддверии Бретани, как я думаю, милях в восьми к востоку от Нанта, и носящего название Пале^[6]. Одаренный от природы моей родины или по свойствам нашего рода восприимчивостью, я отличался способностями к научным занятиям^[7]. Отец мой^[8] до того, как я препоясался воинским поясом^[9], получил некоторое образование. Поэтому и впоследствии он был преисполнен такой любовью к науке, что, прежде чем готовить каждого из своих сыновей^[10] к воинскому делу, позаботился дать им образование. Решение отца было, конечно, исполнено, а так как я в качестве первенца был его любимцем, то он тем сильней старался тщательнее обучить меня.

Я же чем больше оказывал успехов в науке и чем легче они мне давались, тем более страстно привязывался к ним и был одержим такой любовью к знанию, что, предоставив своим братьям наследство, преимущества моего первородства^[11] и блеск военной славы, совсем отрекся от участия в совете Марса^[12] ради того, чтобы быть воспитанным в лоне Минервы^[13]. Избрав оружие диалектических доводов среди остальных положений философии, я променял все прочие доспехи на эти и предпочел военным трофеям – победы, приобретаемые в диспутах. Поэтому, едва только я узнавал о процветании где-либо искусства диалектики и о людях, усердствующих в нем, как я переезжал, для участия в диспутах, из одной провинции в другую^[14], уподобляясь, таким образом, перипатетикам^[15].

Наконец я прибыл в Париж, где эта отрасль познания уже давно и всемерно процветала, и пришел к Гильому из Шампо^[16], действительно выдающемуся в то время магистру в этой области, который пользовался соответствующей славой. Он-то и стал моим наставником^[17]. Сначала я был принят им благосклонно, но затем стал ему в высшей степени неприятен, так как пытался опровергнуть некоторые из его положений, часто отваживался возражать ему и иногда побеждал его в спорах. Наиболее же выдающиеся из моих сотоварищей по школе весьма сильно вознегодовали на меня за это и тем сильнее, чем я был моложе их по возрасту и по курсу обучения. Здесь-то и начались мои бедствия, продолжающиеся поныне; чем шире распространялась обо мне слава, тем более воспламенялась ко мне зависть.

Возымев о самом себе высокое мнение, не соответствовавшее моему возрасту, я, будучи юношей, уже стремился стать во главе школы^[18] и даже наметил себе место, где я мог бы начать такую деятельность, а именно – в Мелёне^[19], бывшем в то время значительным укрепленным пунктом и королевской резиденцией. Упомянутый мой учитель^[20] догадался об этом и постарался, насколько это было для него возможно, отдалить мою школу от своей. Он изобретал всевозможные тайные махинации, чтобы помешать открытию моей школы и, прежде чем я покину его, лишить меня избранного для нее места. Но так как некоторые из сильных мира сего относились к нему недружелюбно, то при их поддержке и содействии мне удалось добиться исполнения моего желания, а его явная зависть возбудила у многих сочувствие ко мне.

С самого же начала моей преподавательской деятельности в школе молва о моем искусстве в области диалектики стала распространяться так широко, что начала понемногу меркнуть слава не только моих школьных сотоварищей, но и самого учителя. Вот почему, возымев еще более лестное мнение о своих способностях, я перенес свою школу в укрепленное местечко