В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
записано, — взяв, скорее вырвав, у майора бумагу и продолжая бегать, сказал Ремизов. — Всё написано, что у меня где стоит и что можно сделать с моей стороны. Знаете, как-то сразу вышло: обоих командиров батальонов убили, комиссара убили и меня ранили, — в течение получаса всех. Как раз в этот момент и вышла вся история.
— Потерь много? — спросил Сабуров.
— Одного батальона почти нет. Того, который берег занимал. А два почти так, как были. В общем, сражаться ещё можно, вполне можно.
— Как, Филипчук, собрался? — крикнул Ремизов.
— Собрался, — ответили из другой половины землянки.
— Ну, сейчас пойдёте. Боже ты мой, да как же я вам ничего выпить не предложил! Шарапов!
Шарапов подскочил к полковнику.
— Выпить. Я не вспомнил, старый осёл, а ты что же?
— Есть, — сказал Шарапов и тут же, не сходя с места, отцепил от пояса немецкую флягу, отстегнул от неё стаканчик, налил и подал Сабурову.
Сабуров залпом выпил, у него перехватило горло, и он закашлялся, — это был спирт.
— Ах, я забыл вас предупредить. А ты сообщить должен, — сказал Ремизов Шарапову: — «Разрешите доложить, товарищ командир, это есть спирт». Понял?
— Понял, — сказал Шарапов.
— Помоги мне.
Шарапов подошёл к Ремизову, и снова с кряхтеньем и стонами повторилась та же операция в обратном порядке.
— Не могу всё-таки ходить, — сказал Ремизов, улёгшись и отдышавшись. — А характер не позволяет лежать. Несколько раз был ранен, но такого идиотского, с позволения сказать, ранения. .. Честное слово, если бы я того немца-автоматчика поймал, который мне это сделал, то против всех воинских законов просто взял бы его и выпорол. Эдакое свинство. Ну, кому же приказ передать — вам или Филипчуку? Филипчук!
— Здесь.
В блиндаж вошёл рослый человек в ватнике, с автоматом.
— Мне дайте, — сказал Сабуров. — Я сюда шёл, авось, и обратно дойду.
— Ну, берите. Доложите генералу, что полковник Ремизов сделает всё, чтобы вернуть берег, искупит свою вину сам. И других заставит искупить, — добавил он сердито, кивнув на своих командиров штаба. — Доложите: настроение бодрое, к бою готовы. Про ранение моё сказал бы вам, чтобы не докладывали, но знаю, всё равно не удержитесь. К вам, Филипчук, — сказал Ремизов, обращаясь к ожидавшему командиру, — единственная просьба и приказание: добраться до штаба и вернуться сюда живым и здоровым.
— Есть, — сказал Филипчук.
— Ну, вот и всё. Да, вот ещё что. ..
Но, прервав себя на полуслове, Ремизов зажмурил глаза и стиснул зубы. Так он пролежал несколько секунд, и Сабуров понял, что старик говорит через силу, превозмогая боль.
— Так вот ещё что, — открыв глаза, прежним тоном сказал Ремизов. — Мне кажется, что сегодня на рассвете и днём возвращаться не надо. Немцы будут ждать контратаки. Сегодня надо удержаться там, где находимся, подготовиться, а завтра ночью, когда они уже будут считать, что мы примирились с положением, надо будет как раз и ударить. Доложите это моё мнение генералу. Готовы, Филипчук?
— Так точно, готов.
— Ну, пойдите сюда.
Филипчук подошёл к его койке. Ремизов крепко стиснул руку сначала ему, потом Сабурову и одновременно окинул их обоих быстрым взглядом своих голубых, окружённых сетью старческих морщинок, глаз. В этом взгляде были и тревога, и молчаливое пожелание доброго пути; и Сабуров почувствовал, что этот шренький свирепый полковник, несмотря на свою сердитую манеру разговаривать, был, наверное, человеком хорошей и весёлой души.
— Идите, идите, — сказал им вдогонку Ремизов. — Буду ждать с нетерпением.
Они дошли до обломков дома, около которого Сабурова схватили полчаса назад. Там попрежнему сидел Григорович.
— Сабуров? — спросил он тихо.
- Да.
— Обратно идёшь?
— Да, обратно.
— Ну, желаю счастья.
Григорович придвинулся ближе и пожал руку Сабурову и Филипчуку. На голове у него белела повязка.
— Что это у тебя? — спросил Сабуров.
— Ещё спрашиваешь! Рука-то у тебя, как кувалда. Разбил мне ухо.
— Ну прости, — сказал Сабуров.
— Ладно. Между прочим, немцы разволновались. Видишь, шарят по всему берегу. Туго вам придётся.
Сабуров посмотрел вперёд. На обрыве то там, то тут вспыхивали автоматные очереди.
— Придётся всю дорогу ползти, — тихо сказал он Филипчуку.
— Хорошо, — ответил тот.
— Да, на всякий случай, я пакет прямо за пазуху, вот сюда кладу, — сказал Сабуров. Он взял руку Филипчука и дал ему пощупать пакет. — Чувствуете, где?
— Чувствую, — сказал Филипчук.
— Ну, ладно, поползли.
Для Сабурова, отличавшегося острой памятью, теперь берег был уже почти знаком. Он вспоминал одно за другим все бревна и нагромождения камней, за которыми можно было укрыться.
Филипчук полз за ним. От времени до времени, когда пули ударялись особенно близко, Сабуров, поворачиваясь, спрашивал: «Ты здесь?» И Филипчук тихо отвечал: «Здесь». Посредине пути немцы стреляли особенно яростно...
Последние комментарии
10 часов 23 минут назад
10 часов 41 минут назад
11 часов 5 минут назад
11 часов 37 минут назад
12 часов 44 минут назад
14 часов 25 минут назад