Неожиданная история быта [Алексей Николаевич Волынец] (fb2) читать постранично, страница - 2

полка стирают белье».

На картине придворного художника Гебенса усатые гвардейцы радостно стирают рубашки и подштанники в компании крестьянок. Те, в отличие от солдат, одеты полностью — раздеть их было бы «не комильфо», ведь женское население России до начала XX века не знало иного белья, кроме исподних рубашек и нижних юбок. Конструкции из корсетов, панталон, поясов для чулок и прочей довольно сложной дамской «сбруи» были доступны лишь считанным процентам в верхах общества. Кстати, чуть более века назад такой полный набор женского нижнего белья весил более 2 кг и требовал немалой сноровки в обращении.

Не случайно упрощением интимного дамского туалета век назад занялся один из самых хитроумных персонажей русской истории тех лет — знаменитый провокатор Евно Азеф. Бежав от революционеров и полиции в Германию, он в 1915 году открыл фабрику корсетов и нижнего белья, сообразив, что в условиях мировой войны будет востребовано бельё попроще и подешевле.

Именно Первая мировая война превратила кустарное производство белья в большую промышленность. Многомиллионные войска потребовали невиданного количества трусов и подштанников. Только русская армия за три года износила более 80 миллионов комплектов «исподнего».

Так что не удивительно, что уже в советское время первый государственный стандарт по нательному белью, принятый в 1938 году, описывал именно солдатские трусы. Впрочем, в том же году газета «Правда», главное издание правящей коммунистической партии, не стесняясь, печатала такую рекламу: «Снижены цены и значительно расширен ассортимент по отделу дамского белья. Сорочки и комбинации из батиста, маркизета, шифона и других тканей с художественными вышивками, кружевами…»

Глава 2. Водка и власть

Взаимоотношения государства и алкоголя в русской истории

Алкоголь издавна влиял на историю государства российского — достаточно вспомнить летописные слова князя Владимира «Руси есть веселие пить», предопределившие выбор между исламом и христианством. Можно вспомнить и более поздние примеры почти геополитического влияния алкоголя на Русь — в 1377 году ордынцы разгромили русское войско на реке Пьяне. «Пили без меры, и напивались допьяна, и ездили пьяными. Поистине, за Пьяною пьяные!» — доходчиво объясняет древнерусский летописец причины поражения, надолго отодвинувшего ликвидацию ордынского ига.

Так что алкоголь издавна был в фокусе внимания российской власти. За минувшие века побывал он и главным средством наполнения бюджета, и государственной наградой, и важным инструментом управления обществом и даже оружием против непокорных племён.

«Государево питьё»

Не случайно первую государственную монополию на спиртные напитки ввёл объединитель России князь Иван III в 70-х годах XV столетия. Именно к этому времени относится распространение в стране настоящего крепкого алкоголя, водки, потеснившей традиционные меды и браги.

Известно, что впервые водку ко двору московских князей доставило генуэзское посольство через несколько лет после победы в Куликовской битве. Ко времени окончательного объединения Руси вокруг Москвы водку гнали уже непосредственно в Кремле, в стенах Чудова монастыря, по византийской технологии, попавшей к нам вместе со свитой царевны Софьи Палеолог, невесты Ивана III. Здесь надо пояснить, что лишь в наше время каждый без труда может сделать на домашней кухне самогонный аппарат, но до середины XX столетия дистилляция спирта оставалась сложной технологией, не доступной для большинства населения.

Основатель первой водочной монополии Иван III почти два десятилетия вел долгий спор с православной церковью, пытаясь запретить ей производство алкоголя. Но лишить монастыри права на водку смогут только через два века.

При Иване Грозном государственная монополия на водку сложилась в развитую систему, вписанную как в царскую бюрократию, так и в местное самоуправление. «Государево питьё» производили и продавали специальные уполномоченные — «кабацкие головы» и «кабацкие целовальники». Они избирались населением в городах и приносили особую присягу: «Своего питья, вместо государева питья, на кабаках не продавать…»

В подтверждение присяги эти профессионалы государственного алкоголя целовали крест (потому и «целовальники»). Наряду с экспортом мехов, именно «государево питьё» и заведовавшие им «кабацкие целовальники» обеспечивали наполнение государственной казны. Прибыльность продажи алкоголя была такова, что разрешение на открытие частного кабака являлось своеобразной наградой. Так знаменитые победители Смутного времени купец Кузьма Минин и князь Пожарский получили право открыть несколько питейных заведений в Москве.

«Питейная продажа есть издревле короне принадлежащая регалия…»

В 1652