Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
фотографировать и убитого, и эти мелкие следы.
– Кажется, кеды, – сказал Коньков.
– Да! – кивнул головой Косушка.
– Женские, что ли? – спросил Коньков.
– По-видимому… тридцать седьмой – тридцать восьмой размер. Впрочем, у местных жителей вообще ноги маленькие.
Коньков невольно покосился на ноги Кончуги, но тот был обут в олочи.
– Семен Хылович, – спросил Коньков Дункая. – Вы не интересовались – куда ведут эти мелкие следы?
– Интересовались, такое дело, – ответил за Дункая Кончуга. – Следы ведут к ручью.
– А потом? – спросил Косушка.
– Потом пропадай, – ответил Кончуга.
– Надо поискать, – сказал Коньков.
– Бесполезно. Я сам искал вместе с Кончугой. Наверно, человек разулся и пошел по ручью, – ответил Дункай.
Косушка раскрыл свой черный чемоданчик, вынул оттуда флакон, встряхнул его, насыпал порошку и стал заливать след, оставленный кедом, белым раствором гипса.
– Странно! – сказал Коньков, разглядывая те и другие следы. – Вроде бы они шли вместе, но стреляли не сбоку, а в грудь.
– А может, замешкался Калганов и обернулся на возглас, или там под руку взяли, – рассуждал Косушка. – Повернулся грудью, в упор и выстрелили.
– По следам не скажешь, – отрицательно покачал головой Коньков.
– Почему не скажешь? – спросил Кончуга, потом вынул изо рта трубочку и указал мундштуком на реку: – Стреляй оттуда. Наверно, с лодки.
– Откуда ты знаешь? – спросил его Косушка.
– Тебе смотри следы: Калганов шел быстро из тайги, от своей палатки, к реке. Падал на ходу, вперед лицом. С реки стреляли! Другой человек тихо шел, его мелкий след, неглубокий. Осторожно шел, тебе понимай? Когда увидал убитый, его стоял немножко, потом назад ходил совсем тихонько.
Меж тем доктор осматривал и прощупывал тело Калганова.
– Когда наступила смерть? – спросил его Косушка.
– Должно быть, вечером или ночью, – ответил доктор.
– А когда стреляли? – спросил Коньков Кончугу.
– Не знай, – невозмутимо ответил тот.
– То есть как не знаешь? Где ж ты был? – спросил Косушка с удивлением и даже на Дункая поглядел вопросительно.
Дункай только плечами пожал. А Кончуга пыхнул дымом и сказал как бы нехотя:
– Вечером на пантовка ходи. Ничего не находил, вот какое дело. Утром приходил сюда – начальник убит.
– И выстрела не слыхал?
– Нет. Далеко ходи. Тайга.
– Что за пантовка? Речка или распадок? – спросил Косушка, раскрывая блокнот с намерением записать ответ Кончуги.
Коньков чуть заметно усмехнулся, отворачивая лицо. Дункай глядел с удивлением на Конькова, а Кончуга сунул опять в рот трубочку и задымил.
– Вы почему не отвечаете? – сердито сказал Косушка.
– Я все отвечал, – с той же невозмутимостью отозвался Кончуга.
Косушка вопросительно поглядел на Дункая.
– Что это значит? Его спрашивают, а он и отвечать не хочет.
– Пантовка не река и не распадок. Это охота на изюбра с пантами. По-нашему так называется, – извинительно пояснил Семен Хылович.
– Ну, хорошо! – строго сказал Косушка. – Тогда пусть ответит – где охотился?
– Река Татибе, – сказал Кончуга.
– Ладно, так и запишем, – Косушка сделал запись в блокнот.
– А ты когда сюда приехал, Семен Хылович? – спросил Коньков Дункая.
– Утром. Когда за мной Кончуга приехал, я тебе позвонил – и сразу сюда.
– Никого не встретил на реке?
– Нет.
Косушка поманил пальцем Конькова.
– Давай сходим в палатку Калганова! – И, обернувшись, спросил Кончугу: – Где его палатка?
– Там, – указал трубочкой на таежный берег Кончуга.
– Тело отнесите в вертолет, – приказал Косушка санитарам. – А пулю сохраните.
– Хорошо, – ответил доктор.
Потом дал сигнал санитарам, те уложили Калганова на носилки и двинулись к вертолету.
А следователь с Коньковым поднялись на берег. Палатка стояла под кедром. Ее передние полы были приподняты и привязаны к угловым крепежным веревкам. В палатке еще был натянут из пестрого ситца полог. Косушка приоткрыл его; там лежал спальный мешок на медвежьей шкуре, а возле надувной подушки валялась кожаная полевая сумка.
Сфотографировав и палатку, и все вещи Калганова, Косушка взял сумку и заглянул в нее: там была сложенная карта, альбом для зарисовок, две толстых тетради в черном переплете – дневники Калганова, и еще лежало несколько блокнотов, исписанных, с вложенными в них газетными вырезками. Косушка раскрыл один из блокнотов и прочел вслух:
– «Речь идет о коренном пересмотре устаревшей точки зрения на лес как на нечто дармовое и бездонное…»
– М-да… А где же его карабин? – спросил Косушка.
– Его лежит под матрац, – крикнул Кончуга откуда-то сзади.
Косушка оглянулся: Дункай с Кончугой остановились возле кедра на почтительном расстоянии от начальства.
– Проверим! – Косушка откинул матрац.
Карабин лежал в изголовье.
– Странно, – сказал Косушка. – Ночью вышел из палатки и карабин не взял.
– Он, наверно, люди слыхал, – отозвался опять Кончуга. – Зачем брать карабин, если
Последние комментарии
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 18 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 6 часов назад